Вскоре после его возвращения два члена союза пекарей обратились к нему с просьбой возбудить дело о незаконном избрании руководства одного из местных комитетов. Как только они вошли, Генри понял, что денег от них ждать нечего. Они работали в хлебопекарне с полуночи до полудня и пришли к нему прямо с работы. Мука набилась им в поры и запорошила ресницы, а кожа была такая белая, словно из них выпустили всю кровь.
Они сказали, что, конечно, никакого задатка внести не могут, но что тут очевидное мошенничество, и если Генри дело выиграет, они добьются, чтобы ему уплатили из средств союза. Генри согласился — все-таки какое ни на есть, а дело. Он вовсе не собирался стать профсоюзным адвокатом. На этом денег не зашибешь. Но пока что ему надо было стать хоть каким-то адвокатом.
Союзом пекарей верховодил Бен Тэккер. Люди, незаконно пролезшие в комитет, были из его шайки.
Тэккер тоже не стал Тэккером в один день. Но был такой знаменательный день в жизни Тэккера, который определил всю его дальнейшую судьбу. До тех пор он кое-как пробавлялся, хватаясь за первую попавшуюся работу, все время искал себе подходящее место и не находил его. Особенно он не тужил, был доволен уже тем, что женат на Эдне, сводит концы с концами и не впутывается ни в какие истории. Но в тот день он узнал, что надо делать, чтобы найти себе подходящее место, и перестал пробавляться случайной работой.
Произошло это в одном промышленном городке штата Нью-Джерси незадолго до войны, когда Тэккеру было лет двадцать с небольшим. В этот день Национальная гвардия отсиживалась в казарме, квартала за четыре от завода, а мэр сидел в своем кабинете, в полумиле от него, и твердил, что забастовщики отнюдь не нарушают порядка, полиция вполне с ними справляется, и он не намерен зря вызывать солдат. Слова мэра были напечатаны в газетах; тогда компания опубликовала заявление о том, что мэр продался анархистам-социалистам и город в руках иностранных агентов, вооруженных бомбами. Собственно говоря, компания сама являлась «иностранным» агентом: здешний завод был только одним из филиалов, а главная контора находилась в Нью-Йорке. Но сломить забастовку без помощи Национальной гвардии компания не надеялась и поэтому не брезговала ничем.
Забастовщики были обо всем осведомлены. Они сами следили за порядком, чтобы не дать солдатам повода выйти из казармы. Только в обеденный перерыв, когда машины останавливались, они собирались густой толпой у ворот. Мужчины и женщины подымали над головой ребятишек, протягивали пустые обеденные котелки, стучали по ним крышками, топали ногами и кричали: «Предатели, выходи!» От этого крика Тэккеру становилось не по себе.
