— Я, девочка моя, хочу, чтобы ты была счастлива, — сказал Роджер дочери, — чтобы ты обдумала все не торопясь.
— А я и не тороплюсь.
Люси говорила правду. Чтобы обдумать этот шаг, у нее времени было достаточно. Своего будущего мужа она знала с детства, а последние три года перед помолвкой они постоянно встречались. Что из того, если брак этот оказался благом для всей семьи, а не для одной только дочери? Разве можно поэтому считать его браком по расчету?
Так, ради сохранения отеля, вслед за женой Мартой в жертву была принесена и дочь Люси. Кампания, начатая городом за развитие новых отраслей промышленности, захватила обоих старших братьев. На часть денег, полученных по закладной, с добавкой ссуды, взятой в банке, они вдвоем занялись разведением норок. Старшему, Эндрю, это было вовсе не по душе. Такой же шутник и выдумщик, каким был когда-то отец, он предпочел бы жить в городе. Но как и отец, женившись, он остепенился и, видимо, под конец привык к своей пушной ферме. Второй сын, Джеферсон, остался холостяком. Он пошел в мать, с рождения был тих и смирен, и куда бы его ни сунули, там бы он и прижился.
Генри до последней возможности держали в стороне от этой безнадежной борьбы. Но часть полученных по закладной денег пошла на его содержание в Мэдисоне, таким образом засосало и его. На третий год пребывания Генри в колледже от закладной ничего не осталось, и было решено взять его оттуда и отправить в Нью-Йорк на юридические курсы. Предполагалось, что, учась в Нью-Йорке, он сможет завязать полезные знакомства, которые в будущем очень пригодятся ему, как начинающему адвокату. А кроме того, там легче подыскать какую-нибудь работу и тем покрыть хоть часть расходов.
— Ищи меду, сынок, — сказал отец, — но смотри, чтобы тебя не ужалили.
Вскоре по приезде в Нью-Йорк Генри получил письмо от отца: старик просил непременно присылать домой заверенную копию его отметок.
«Я люблю иногда побахвалиться, — писал Роджер, — а ты ведь знаешь наших уважаемых сограждан. Это же форменные идиоты. Они не верят ни в бога, ни в черта, не верят даже, что у них есть нос, пока не схватят насморка».
Роджер понес заверенную копию отметок к мистеру Хайду — банкиру, у которого был заложен отель. Эллис Хайд был его старым приятелем, и Роджер знал, что на худой конец зять позаботится, чтобы банк не отказал ему в выкупе закладной. Но на руках у банка буквально умирала вся область. Попытка развить новые отрасли промышленности перегрузила банк векселями, большей частью долгосрочными. А кроме того, отель настолько обесценился, что при каждом возобновлении закладной исход осмотра становился все сомнительнее. Роджер принес отметки Генри, чтобы подбодрить и себя и Эллиса. Он хотел показать ему, что реальное обеспечение закладной не сводится к одному только отелю, а потом, среди всех огорчений и тревог, приятно все-таки было видеть, как Эллис просматривает отметки его сына.
