Тех же утверждений она придерживалась и во время следствия и суда. Но отказалась объяснить, кто настоящая мать. Отказалась назвать кого бы то ни было, кто знал мать или когда-нибудь ее видел. Отказалась объяснить, почему ее фамилия фигурирует в метрике ребенка, которую нашли у нее и проверили по записям в мэрии.
– Что могли поделать ее защитники? – спросила Френсис гостей, сидевших молча, угнетенных услышанной унылой историей. – Как можно было помочь ей без нее? Предлагали заявить о ее недееспособности, но она отказалась, а ведь врачи, которые ее осматривали, завили, что не смогли бы этого отрицать. Кроме того, она говорила неправду. Я знала, что это неправда. Ведь я там была...
– Вы были при рождении ребенка?
– Ну, нет... Я же работала. Мне... Меня отправили на другую фабрику на несколько недель, на переподготовку, а когда я вернулась, ребенок уже был, и Элен его нянчила.
– Она еще лежала в постели?
– Нет. Ребенку было уже больше недели.
– Она сама его кормила?
– Нет. Из бутылочки, – ответила Френсис с выражением легкого неудовольствия на лице.
– Значит существует возможность, что она говорила правду, – заметил Рэй. – А были свидетели, которые присутствовали при родах?
– Обвинение свидетелей не представило. Ее материнство сочли доказанным метрикой и показаниями хозяйки, у которой она позднее жила. Но и защита не представила свидетелей, которые бы признали, что это не ее ребенок. Я помочь ничем не могла. Я же знала, что она была беременна, и сроки сходились.
– Вы давали показания?
– Да. Давала под присягой. Мне устроили перекрестный допрос, и это было ужасно.
Миссис Мидоус закрыла глаза рукой, словно воспоминания о процессе были еще живы, хоть минуло шестнадцать лет.
– Для чего ей было убивать его после трех лет? – медленно спросил Рэй. – Вот чего я не понимаю. Знаю, порой такое случается после родов. Но после такого долгого срока?
– Неожиданный приступ ярости, – предположила Френсис. – Не думайте, что я об этом множество раз не думала. Внезапное ощущение, что больше этого не выдержать...
– Незамужние матери часто неуравновешены, – согласилась Мевис, – только это не относится к мисс Траб. Я вообще не могу ее представить матерью внебрачного ребенка. Но не потому, что считаю ее непривлекательной. Эти снимки времен суда... Хочу сказать, что она была весьма хорошенькая, если не обращать внимания на прическу и платье по тогдашней моде. Стройная... Но ее характер...
– О том и речь, – вмешался Рэй. – Характер... Это загадочная история, вам не кажется? Апелляцию подавали?
