Лицо Джулии внезапно изменилось, словно по нему прошла тень, будто оно вдруг подернулось дымкой. Морщины как будто разгладились, глаза налились краской, а губы, вновь обретя форму, загадочно улыбнулись. Наваждение длилось какую-то долю секунды, но Ройал никогда бы не признался даже самому себе, что виной тому выпитые коктейли. Нет, он был твердо уверен, что видел то, что видел, и увиденное напугало его, но и заворожило одновременно.
– Что ж, месье Бранниган, это конец истории, – сказала Джулия после недолгой паузы.
– Вы удивительная рассказчица, мадам Таффарел, – с чувством произнес Ройал. – Извините меня, если я проявлю наглость, но мне кажется, вам следует чаще бывать на людях. Если вам будет нужна моя помощь, то я всегда к вашим услугам.
Джулия долго молчала, и Ройал начал уже чувствовать неловкость.
– Если вы действительно готовы мне помочь… – начала неожиданно Джулия. – Герцог Александр Дювалон, владелец Саль-д'Ор, преследует меня год из года, приглашая на свои жалкие балы. До сих пор я отказывалась, но если вы будете моим кавалером на этом балу, то, пожалуй, на сей раз я приму его приглашение.
– Почту за честь, мадам, – не задумываясь ни на секунду, ответил Бранниган.
Раздался звон колокола, призывающий сопроводить в последний путь Жана Луи. Во главе траурной процессии неспешно ехал катафалк. На облучке сидел худощавый раб, одетый в простую рубаху с чрезмерно широким для его худой шеи воротом. Гроб лежал на открытой телеге, украшенной черными лентами и цветами. Процессия медленно продвигалась по тряской дороге по направлению к семейному кладбищу Журденов, которое располагалось на вершине холма неподалеку от Эритажа. За катафалком переваливались с кочки на кочку еще несколько повозок. Сразу за черной телегой ехал Раф Бастиль, управляющий Эритажа. В повозке сидели Сюзанна, Анжелика и Зенобия. Остальные три повозки везли приглашенных на похороны из Саль-д'Ор, Виктуара и Бельшаса.
На фоне траурных, покрытых черными тканями повозок с господами рабы казались толпой клоунов. Все они надели лучшие одежды, смеялись и пели свои песни. Несмотря на протесты Анжелики, Сюзанна настояла на том, чтобы неграм позволили проводить хозяина в последний путь так, как велят их обычаи. Многие принесли с собой тамбурины и прочие самодельные инструменты. Они танцевали, пели и играли на барабанах.
Наконец процессия достигла вершины холма. Люди спешились, оставив лошадей за воротами кладбища. Герцог, Филипп, Леон и Теофил взяли гроб на руки и, кряхтя под его весом, понесли к вырытой могиле. Помимо свежевырытой ямы, на кладбище было только две могилы: Анри и Люси Журден. Надгробных плит не было, и месторасположение могил можно было определить лишь по искусно сделанной скульптуре трехметровой высоты, изображающей преклонившего колено ангела с простертыми к небесам руками. Поначалу, когда статую только изготовили, многие жители Пристани считали ее претенциозной и даже вычурной, но по прошествии лет известняк потускнел, повытерся, да и просто примелькался.
