Хэвиленд выпрямился в кресле.
– Тогда что же вы делаете из меня Иуду-предателя?
– Но ведь остается еще одно условие, – сказал Эрик. – Я должен доказать вам, что справлюсь с работой.
Хэвиленд невольно рассмеялся.
– Ну? – спросил он уже другим тоном. – Вы считаете, что справитесь?
– Уверен в этом. Посадите меня в лабораторию – и вы сами увидите. Мои руки привыкли к работе. Я справлюсь.
– Вы безнадежны, – вздохнул Хэвиленд. – Вы совершенно безнадежны. Убирайтесь отсюда, получите докторскую степень и приходите через полгода. К тому времени я что-нибудь надумаю.
Эрик внимательно поглядел на него, стараясь угадать его настроение, потом, повинуясь интуитивному порыву, внезапно спросил:
– Значит, вы сами поговорите с Фоксом?
– Я поговорю с Фоксом? Откуда вы это взяли? Ну, знаете… Впрочем, ладно, – сказал он безразличным тоном. – Я с ним поговорю.
– И еще вот что, – сказал Эрик, подавляя в себе ликованье, вызванное этой неожиданной уступкой. – Я знаю, что у вас есть пустая лаборатория – ею никто не пользуется и там ровно ничего нет. Мне бы только иметь помещение, чтобы я сразу мог взяться за дело, – больше мне ничего не надо.
Хэвиленд закурил сигарету и несколько раз затянулся.
– Я бы не назвал вас настойчивым, – задумчиво сказал он, – потому что это было бы слишком мягко сказано. Ладно. Я позабочусь, чтобы вам дали ключ.
– Канцелярия сейчас открыта, – напомнил Эрик. – Мы можем сделать это не откладывая.
– Нет, – упрямо сказал Хэвиленд. – Мне некогда. Я сейчас ухожу. Приходите в понедельник.
В дверь постучали.
– Войдите, – отозвался Хэвиленд.
Вошли мужчина и дама. У обоих был такой вид, словно они ожидали увидеть какие-то чудеса. Мужчине было около сорока, даме – лет тридцать. Еще не рассмотрев их как следует, Эрик сразу почувствовал, что они богаты, ибо деньги выделяют особое излучение, которое воспринимается раньше впечатлений от одежды, голоса и манеры держаться. Мужчина был довольно грузен, но серый костюм из шерстяной фланели сидел на нем превосходно. Женщина была белокура и обладала тем изысканным изяществом, которое наводит на мысль о мягких тканях и дорогих духах. Они остановились на пороге. В этих стенах такие посетители производили на редкость экзотическое впечатление.
– Но это вовсе не лаборатория! – воскликнула молодая женщина. – О, Тони, какое разочарование!
Хэвиленд, улыбаясь, встал.
– Хэлло, Лили! Хэлло, Дональд! Простите, что заставил вас тащиться наверх, но я был занят. Это мистер Горин. Мистер и миссис Питерс.
