«Не вызывает у меня энтузиазма это качество.» А что вызывает? Есть хоть что-нибудь? Не сегодня, не сейчас. Его мозг отказывался принять то, что Мирза сказал прямо, и то, что он сам понимал умом, но не мог принять окончательно, боясь вновь ввергнуть свое сознание в череду псевдореальных видений. Лучше как можно дольше пытаться выкрутиться.
Он чувствовал, что балансирует во времени, так же, как невообразимо медленно балансирует волчок в последние секунды перед падением. Он почти физически ощущал вращение земли, проносившее его мимо дверей удачи, открытых навстречу его альтернативному будущему. В его власти было двинуться туда, куда хотел, войти в двери, за которыми ждал полный провал, выбрать одну из полужюжины тех, где можно начать жизнь с начала, или сесть в поезд, доставивший бы его к краху, виноват в котором будет только он сам. С болезненной ясностью он мог бы нарисовать в воображении картины любого из своих будущих. Ему оставлен выбор только одного из них.
Он безучастно ухватывал обрывки разговоров.
– Кажется, молодой Рейнольдс идет на поправку. Сегодня он с пылом объяснял мне, какие цветы когда надо сажать. Нужно узнать, нет ли у нас подходящего участка.
Напрягшись, Пол связал имя с человеком – юношей, начавшим с того, что говорил матери, будто идет на работу, а сам целый день катался на автобусах, и закончившим тем, что вообше отказывался вставать с постели.
«Вылечить клочком земли и пакетиком семян. Господи, как прекрасно, что бывают иногда такие простые решения.» – В следующий раз следите за Либерманом. Сегодня утром у него под подушкой опять нашли ключ.
«Либерман – гениальный слесарь. Видит что-нибудь закрытое – открывай.
Что – неважно. Его прислали сюда, когда он добрался до зоопарка Дадли, и вот…» Пол позвякал тяжелой связкой ключей в кармане куртки.
«Какая разница между мной и тютемщиком? Никаких призов за правильный ответ.» – Пол, ты какой-то бледный сегодня. Что-нибудь стряслось?
Глаза Натали внимательно смотрели на него из-за толстых линз.
– Спал плохо, – стал поспешно оправдываться Пол. – Дежурство. Да еще эти проклятые часы…
– Если бы ты не был таким неженкой, ты бы их не замечал, – сказал Фил Керанс. – Я научился не обращать на них внимания в первую же неделю, как только здесь появился.
– Только не сейчас, – заметил Фред Сильва, бросая взгляд на часы. – Пора.
Раздалось звяканье сразу нескольких чашек, шипение гасимых сигарет.
Солнце уже почти село, а ветер усилился настолько, что в декоративных зубьях больничных стен стоял теперь несмолкаемый вой.
