— Куда ты? — спросила Эдит, охваченная страхом.
Он уже взялся за дверную скобу и ответил, стоя к жене вполоборота:
— Рыть могилы.
— Не оставляй меня, Ганс, одну…— ее взгляд обежал комнату, — с этим…
— Рано или поздно все равно придется рыть, — ответил он.
— Но ты же не знаешь, сколько могил, — возразила она, чуть не плача, и, заметив, что он колеблется, добавила: — А потом мы пойдем вместе и я помогу тебе.
Ганс подошел к столу и машинально снял со свечи нагар. Затем они вдвоем произвели осмотр. Дэтчи и Харки оба были убиты наповал, и вид их был ужасен, так как убийца стрелял почти в упор. К Деннину Ганс отказался притронуться, и Эдит пришлось подойти к нему самой.
— Он жив, — сказала она Гансу.
Тот подошел и заглянул убийце в лицо.
— Что ты говоришь? — спросила Эдит, уловив какоето нечленораздельное бормотание.
— Будь я трижды проклят, что не прикончил его, — последовал ответ.
Эдит, опустившись на колени, склонилась над телом Деннина.
— Отойди от него! — сказал вдруг Ганс хриплым, странно изменившимся голосом.
Она быстро, тревожно взглянула на мужа. Подняв двустволку, брошенную Деннином, он вкладывал в нее патроны.
— Что ты хочешь делать? — закричала Эдит, вскочив на ноги.
Ганс молчал, но она увидела, что он поднимает ружье к плечу, и, быстро ухватившись рукой за ствол, толкнула его вверх.
— Оставь! — хрипло крикнул Ганс.
Он старался вырвать у нее двустволку, но она подошла ближе и обхватила его раками.
— Ганс, Ганс, очнись! — молила Эдит. — Ты сошел с ума, Ганс!
— Он убил Дэтчи и Харки, — последовал ответ, — и я убью его.
— Но так нельзя, — запротестовала она. — На это есть закон.
Ганс только презрительно скривил губы в ответ, словно говоря: , и снова повторил тупо, упрямо:
— Он убил Дэтчи и Харки.
Жена старалась убедить его, но на все ее доводы Ганс твердил одно:
— Он убил Дэтчи и Харки.
Но Эдит не могла побороть в себе того, что внушалось ей с детства, что она впитала с молоком матери. Уважение к закону было у нее в крови, и она должна была поступить так, как велит закон. Она не понимала, как можно поступить иначе. Ганс, пытавшийся подменить собой закон, становился в ее глазах таким же преступником, как Деннин.
— Зло за зло — не будет добра, — убеждала она его. — Есть только один способ покарать Деннина — передать его в руки правосудия.
Наконец Ганс уступил.
— Ладно, — сказал он. — Делай, как знаешь. А завтра он убьет нас обоих, вот увидишь.
Она покачала головой и потянулась за двустволкой. Ганс уже хотел было отдать ей ружье, но заколебался.
