Казарин несколько раз подряд нажал кнопку фотофиксатора, потом выдвинул кассету и нажал рычаг лентоотсекающего механизма. Жужжания не последовало.
– Опять лентоотсекатель капризничает, – проворчал Казарин. – Придется весь рулон извлекать. Жалко пленки. Самопроявляющаяся ведь!
– Ничего не поделаешь, – ответил профессор. – Вынимайте! И не забудьте завтра отремонтировать приставку.
Он долго рассматривал кривые осциллограммы, потом отошел к другому столику.
– Вы пока займитесь генератором, а я рассчитаю характеристику этой не совсем обычной кривой.
Несколько минут в лаборатории царила тишина, прерываемая шелестом бумаги на профессорском столе и позвякиванием инструментов возле аппарата.
– А ведь такого импульса мы в нашем генераторе еще ни разу не получали, – произнес Браилов, поворачиваясь к ассистенту. – Вы что-нибудь обнаружили?
– Напряжение на клеммах 36 и 48 ниже нормы, – ответил Казарин. – Придется распломбировать блок, Антон Романович.
– Ну что ж, если надо, распломбируйте!
Казарин сорвал пломбу, снял экран и принялся за измерения.
– Чуяло сердце, – произнес он, – в конденсаторах дело. Емкость на тридцать две сотых меньше нормы.
– Проверьте еще раз, и как можно точнее, – поднялся Браилов. – Это очень важно.
– Ноль целых, триста двадцать шесть тысячных, – произнес, закончив более точное измерение, Казарин.
– Так, так… – пробормотал задумчиво профессор, быстро записывая в блокнот цифры. – Значит, ваши хваленые конденсаторы все же дают утечку?
– Дело в контакте, Антон Романович. Впрочем, это сейчас выяснится. – Казарин быстро отпаял концы проводов, извлек конденсаторный блок, проверил емкость. – Ну, конечно, пайка виновата.
– Вы сегодня трогали конденсаторы? – спросил Браилов.
– Нет. Проверял только эмиссию ламп. Задел, верно, рукой нечаянно.
– Н-да, – пробормотал профессор, и Казарин понял, что Антон Романович недоволен.
Контакты были исправлены за несколько минут. На этот раз кривая импульса на экране осциллографа получилась безукоризненно правильной.
– Вообще-то неприятная история, но хорошо, что неполадка найдена и устранена, – сказал профессор. – Что же касается новых кривых и злополучной “утечки” вашего конденсатора, то эти сведения мы сохраним. Авось пригодятся когда-нибудь.
Он открыл сейф, извлек оттуда небольшую плотного картона папку, аккуратно сложил туда фотографии, вместе с исписанными листами блокнота, спрятал папку в сейф и закрыл его.
***
Машина осветила фарами тихую аллею и с легким шуршаньем тронулась с места. Мирон Григорьевич задумчиво глядел перед собой. На душе у него было неспокойно. Как мог нарушиться контакт в таком ответственном месте? – думал он. – Неужели рассеянность? Вот уж в чем, в чем, а в невнимательности его упрекнуть не могли. И все же проглядел контакт. Мелочи как будто, а в журнале клинических наблюдений опять появится нежелательная запись о недостаточной стабильности аппарата. Это в какой-то мере отсрочит окончание работ. А ведь генератором так интересуются…
