Мне нужно было сблизиться с Сюзанной. Если я не смогу этого сделать, она вернется в Премьер-сити и никогда не вспомнит обо мне. Наша встреча останется для нее обычной служебной командировкой. Девушка тихонько сидела в противоположном углу кокпита, глядя на берег за моей спиной.
— Ты работаешь в Премьер-сити?
— В основном. Я не так давно на Аркадии — всего несколько недель.
— И как тебе нравится Аркадия? — задал я идиотский вопрос.
Интересно, почему считается неприличным обсуждать, нравится ли тебе особа противоположного пола?
Она замялась.
— Кажется, я прилетела в самую заваруху. Честно говоря, Кевин, я еще не определилась. Спроси через месяц.
Я сказал, глядя в море:
— Через месяц тебя здесь не будет. А мне вряд ли представится случай съездить в Премьер-сити.
Она вдруг улыбнулась мне и переменила позу, прислонившись спиной к стенке каюты. Мои глаза непроизвольно проследили за движением ее груди под почти несуществующим бикини. Потом я взглянул ей в лицо, и снова нахлынувшие чувства затуманили мое зрение. Сюзанна сидела посреди озера света, сияя на солнце, как включенная лампа.
— Возможно, это тебе не понадобится, — сказала она.
— Что?
— В агентстве сказали, что у них намечается для меня работа в Риверсайде… — Она замялась. — Для Организации. Если все получится, мне предстоит прожить здесь несколько месяцев.
— Какая работа?
— Не знаю. Еще ничего не решено. По их словам, это зависит от многих факторов.
— А ты хочешь получить эту работу?
— Да.
Мимо нас пролетела, лениво махая огромными крыльями, птица-бульдозер. Она низко свесила голову, собирая на лету широким клювом планктон. Я боялся Сюзанны, боялся ее пронзительной женственности, перед которой оказался совершенно беззащитным. Я чувствовал, что все происходит слишком бурно, слишком резко, что долго такое счастье не продлится.
Но, оказывается, она могла остаться здесь. Оказывается, у нас появлялась возможность для нормального общения. Выходит, передо мной открывались другие пути для выражения своих чувств, кроме немедленного изнасилования.
— Я бы хотел, чтобы ты пожила в Риверсайде, — сказал я.
Сюзанна подняла брови.
— Ну, Кевин, неужели это все, на что ты способен? Это не тот Монкриф, которого я представляла себе со слов Морта Баркера.
Значит, мерзавец Баркер расписал ей меня как отчаянного распутника… Рыбные загоны оказались уже совсем близко от нашего левого борта. Несколько плавников разрезало воду неподалеку: привлеченные запахом и видом такого количества подневольных толстиков, чернуги рыскали вокруг, но не могли проникнуть в загоны сквозь сети.
