Прунелла предпочитала не говорить с сестрой о матери, поэтому она быстро перевела разговор на другое:
— Нам нужно поторопиться, иначе мы опоздаем. А ты не хуже меня знаешь, какая неважная повариха из миссис Картер, а если она будет волноваться, обед получится совсем несъедобным.
— Я готова, — сказала Нанетт. — Я неплохо выгляжу?
«Неплохо» — это было совсем неподходящее слово.
В своем белом платье, присборенном и спадающем мягкими складками, с юбкой, отделанной кружевной каймой, она выглядела как принцесса из сказки. Картину дополняли маленький венок из синих незабудок, приколотый к волосам, и бирюзовое ожерелье того же оттенка. Прунелла была уверена, что незабудки имеют какой-то скрытый смысл, но ничего не сказала о них, а лишь заверила сестру, что та выглядит восхитительно. Она уже повернулась, чтобы выйти, когда Нанетт спросила:
— А что ты накинешь сверху?
— Мой бархатный плащ внизу.
— Это старье! — недовольно воскликнула Нанетт. — Ты должна надеть одну из моих накидок. Вот очень милая, украшенная перьями, в ней тебе будет тепло и уютно. Говоря это, Нанетт одевала сестру, потом тихо вздохнула:
— Как бы мне хотелось, чтобы обед с графом был в Лондоне, а потом мы поехали на бал и я танцевала там с Паско.
Прунелла решила, что это замечание сестры лучше оставить без ответа, и направилась к лестнице. Ее наряд был такой непривычно элегантный и дорогой, что она чувствовала себя красивой и воздушной. Ей казалось, что она в нем скорее плывет, чем идет. У крыльца девушек ждал Доусон с закрытой каретой. Заходило солнце, сгущались тени, грачи на дубах парка устраивались на ночлег.
— Ты волнуешься, Прунелла? — неожиданно спросила Нанетт. — Хотя ты и относишься к графу неодобрительно, он все-таки привлекательный мужчина, и уж, конечно, разговор с ним больше волнует, чем общение со старым священником, единственным мужчиной в нашей деревне. Прунелла думала примерно то же, что и сестра. Ради Нанетт она собиралась быть с графом любезнее, чем при прежних встречах. Наконец они приехали. Поднимаясь по старым каменным ступеням, так хорошо знакомым ей с детства, она с удивлением посмотрела на незнакомую внушительную фигуру у дверей. Прунелла ожидала увидеть Картера, старого дворецкого, страдавшего ревматизмом, которому из-за болей в ногах приходилось носить просторные домашние тапочки. Вид слуги, ожидавшего их у распахнутой двери, производил сильное впечатление. Он был с бородой, в экзотическом наряде и в тюрбане. Прунелла решила, что это сикх. Он вежливо приветствовал девушек, и Нанетт с удивлением прошептала:
