Так как Прунелла почувствовала, что он своими словами создал хаос в ее сознания и она не может ясно мыслить, девушка предпочла перейти к той теме, ради которой и приехала:
— Мне бы хотелось, милорд, вернуться к разговору о вашем племяннике. Вы обещали с сочувствием выслушать мою про сьбу, а я весьма обеспокоена его ухажива нием за Нанетт.
— Я готов побеседовать о Паско, — ска зал граф, — но сначала хотел бы выяснить одну вещь: ваша мать оставила наследство, и, насколько я понимаю, это значительное состояние, вашей сестре, обойдя вас?
— Мне непонятно, каким образом это может вас касаться, милорд, — резко ответила Прунелла, — однако могу вам сообщить, что она разделила его между нами поровну и каждая из нас должна была бы получить его, когда ей исполнится двадцать один год. Она замолчала, и тогда граф высказал свое предположение:
— И когда вы достигли совершеннолетия, то передали свою часть сестре.
— Да.
— Но у вас все еще достаточно собственных денег, чтобы тратить их на мое имение и моих слуг?
— Достаточно, милорд. Однако Нанетт всего лишь семнадцать лет, и богатство в этом возрасте — не только большая ответственность, оно может таить опасность.
— Вы имеете в виду такую ситуацию, когда молодой человек, похожий на моего племянника, заинтересуется вашей сестрой с корыстными намерениями?
— Именно так, милорд.
— Я полагаю, деньги находятся под присмотром опекунов?
— Опекуном был мой покойный отец совместно с адвокатами, которые также занимаются и вашим имением. Но как только Нанетт выйдет замуж, деньги по закону будут полностью переданы в распоряжение ее мужа.
— А она хотела бы выйти за моего племянника?
— Как я уже говорила вам, — продолжала Прунелла с заметным раздражением в голосе, — Нанетт очень молода и абсолютно неопытна. Ваш племянник считается необыкновенно интересным мужчиной. Он ведет себя весьма экстравагантно: посылает букеты и письма с почтовым дилижансом и делает ей такие изощренные и витиеватые комплименты, которые, на мой взгляд, никак не могут быть искренними.
— А вы, конечно, можете быть авторитетным судьей, когда речь идет о поведении влюбленного мужчины, — усмехнулся ее собеседник.
Граф снова подшучивал над ней. «Я его ненавижу», — сказала себе Прунелла.
Но так как на карту было поставлено много больше, чем ее личное отношение к графу, она продолжила:
— Прошу вас, милорд, взгляните на ситуацию с разумной точки зрения и помогите мне, если сможете.
— Я считаю, что гораздо важнее посмотреть с точки зрения вашей сестры, — сказал граф. — Если вы не будете возражать, мисс Браутон, я желал бы иметь удовольствие в ближайшее время навестить вас — как для того, чтобы обсудить проблемы вашей сестры и встретиться с ней, так и для того, чтобы заняться и моими собственными делами. Он протянул руку и попросил: — Не дадите ли вы мне вашу записную книжку, в которой, как вы сказали, учтены расходы, касающиеся моего имения? Я ознакомлюсь со всем этим на досуге, если, конечно, мне удастся разобраться в ваших записях, а позже мне, безусловно, понадобятся пояснения. Прунелла могла бы передать книжку, протянув руку, однако она встала и подошла к нему. Граф, не поднимаясь с кресла, взял книжку, открыл ее и увидел записанные ее изящным почерком имена старых слуг, а также место проживания каждого и характер его службы до ухода на покой. Здесь же указывалась сумма, которую получал пенсионер, и даты выплат.
