Он так и не включил телевизор, сидел перед темным экраном и разглядывал линии и круги на обоях - причудливый узор, всегда помогавший ему сосредотачиваться на нужной мысли, хорошее средство при медитации.
- Нат, - крикнула из кухни Дженни, - иди ужинать!
В ее голосе звучало напряжение, или ему это показалось? Конечно, она все время думала о его словах - что он хотел ей сказать? То, на что она рассчитывала? Или "важный разговор" - это, как часто бывало, рассказ о его новой теории или о семинаре, на котором он выступил?
Он прошел в кухню - здесь все было особенным, Натаниэлю всегда казалось, что он входит не в другую комнату той же квартиры, а в иной мир, иную ветвь мироздания, где и сам в очередной раз становится другим. Это был мир Дженни - особые запахи, присущие только этой кухне, особая мебель, сделанная на заказ в маленькой мастерской на Сто восьмой улице. И посуда была особенной, тщательно отобранной на протяжении десятка лет. После того, как Дженни переехала из Финикса в Нью-Йорк и стала работать в Центре дизайна у самого Альфреда Барстена, она каждый предмет, который приносила в свою квартиру, соотносила с какими-то своими внутренними представлениями о гармонии, своей внутренней жизненной структурой, не всегда Натаниэлю понятной.
- Господи, как хорошо, - сказал он, опускаясь на табурет, купленный на ярмарке, организованной по случаю то ли Дня благодарения, то ли Дня всех святых. Табурет выглядел простым - четыре ножки и сидение, - но почему-то, сидя на нем, Натаниэль ощущал покой, не нужно было никаких медитаций: садишься и проваливаешься в нирвану, а если еще Дженни ставит перед тобой тарелку с прожаренным, с изумительной подливкой, мясом, которое она только что сняла с огня...
- Почему ты называешь это стейками? - спросил он. - Стейки в моем понимании...
- Да, - улыбнулась Дженни, сев рядом, так, что ее нога легко коснулась его колена. - По-твоему, стейк - это полуфабрикат? Я могу прочесть тебе лекцию о том, что такое настоящий стейк.
- Не надо лекций! - воскликнул Натаниэль и, наклонившись, поцеловал Дженни в щеку. - Я вижу перед собой настоящий стейк и намерен его уничтожить. И еще я...
Он на мгновение запнулся, подумав о том, следует ли начать разговор сейчас или лучше подождать, пока ужин закончится и они перейдут в гостиную, где на журнальный столик Дженни поставит чашечки из кофейного сервиза...
- Да? - спросила она, подняв на Натаниэля взгляд, в котором он, если бы умел читать в чужих душах, смог бы уже сейчас разглядеть ответ на еще не заданный вопрос.
