Пока Гриша слезал с дерева на забор, мысль его работала на всех оборотах: «Ясно, откуда у сторожа пансиона оказался мешок с казённых складов. Эта компашка заблаговременно запасалась харчами. Придётся поделиться, господа, с детьми. Так будет по-божески». Гриша спрыгнул с забора не в парк санатория, а на хозяйственный двор пансиона и осторожно приоткрыл дверь флигелька, в котором, должно быть, жил сторож… Жил он, прямо скажем, не по средствам. В его каморке стояли роскошная кровать из орехового дерева и трельяж с разными дамскими цацками: пудреницами, флакончиками для духов, баночками с кремами и румянами.
— Входи, — сказал знакомый боцманский бас. — Чего царапаешься, как кот?
Вместо сторожа во флигельке жила теперь мадам-капитан. Гуровская компания вытеснила её из собственного дома.
— А-а! Бывший грек, коммерсант-неудачник!
Гриша понял: мадам уже знает, Гуров ей успел объяснить, что здесь отирался Гриша-моторист с «Джалиты» под видом грека.
— А я думал, вы уже уехали! — сказал он с наивным видом.
— Как? Верхом на палочке?
— На метле.
— Он ещё острит! А кто обещал меня вывезти? Кто взял золотой портсигар?
— Ну я… Только меня самого взяли ваши, между прочим, знакомые.
Мадам сделала вид, что не расслышала.
— А портсигарчик к тому же ворованный, — добавил Гриша.
Мадам окаменела от такой наглости, но через мгновение её прорвало:
— Слушай, ты! Отчаливай отсюда! И чтоб до завтра твой поганый след смыло с песка! Когда я воровала? Я брала у Марии вещи и обменивала их на продукты.
— Продукты тоже ворованные. В казённой упаковочке. Но вы не беспокойтесь, я никому не скажу, если вы мне скажете, где у вас склад.
Мадам захлопала глазами, как магазинная кукла, что, кстати, очень шло к её кукольному личику:
— Какой склад?
— Тот самый, где спрятаны продукты.
— Какие продукты?
— Которые в порт возили с казённых складов. Сахар, мука, галеты, ветчина в банках, бекон, сало, шоколад.
— Шоколада захотел?
— Голод и не к тому принудит.
— Ах, голод! Так бы сразу и сказал. Я женщина жалостливая, — мадам огляделась по сторонам, плотно прикрыла дверь и поманила к себе Гришу: — Пригнись-ка.
Гриша приблизил ухо к её губам и от молниеносного удара головой опрокинулся на пол. Сидя на полу, он размазывал по лицу юшку, а мадам как ни в чём не бывало поправляла причёску.
— Ну, как, молодой человек? Вы удовлетворили ваше любопытство?
— Да! Теперь я кое-что понял: в том припортовом пансионе, где ваш муж-капитан откопал себе супругу, не было вышибалы, вы работали за него.
