В кухне засвистел чайник. Элмор поспешил туда с широкой улыбкой на увядшем лице. Крис закурил и оперся о дверной косяк.
– Вы что, работали с ним после войны?
Элмор с большим вниманием выбирал фарфоровый чайник для предстоящей церемонии чаепития. Тем не менее он с готовностью ответил на вопрос:
– К 1945 году у Джозефа была уже вполне работоспособная сеть сотрудников и деловые партнеры по всей Европе. Все последующие годы он без зазрения совести их доил и обманывал и таким образом сколотил первоначальный капитал, который лег в основу его будущего благосостояния. Со временем он занялся экспортом западных лекарств и медицинского оборудования в Восточную Европу. На этом можно было заработать кучу денег, только это не каждому оказалось под силу. В этом деле приходилось раскидывать мозгами, а у Джозефа мозги имелись – уж будьте покойны. Мозги и связи.
– Вы хотите сказать, что он продавал им препараты, которые им больше негде было взять?
– Равно как и препараты, которых везде имелось в достатке. Просто он скидывал цену. Хотя его сеть отлично работала и его деятельность не требовала от него личного участия в операциях по транспортировке, он временами изъявлял желание прогуляться за «железный занавес», чтобы пощекотать себе нервы и не потерять форму. Партнеры чрезвычайно уважали его за рисковый характер, хотя и знали, что каждая такая ходка обогащала его все больше и больше. Вот как он вел дела – не придерешься.
С тех пор, подумал Крис, Коптет избавился от своего сомнительного прошлого, словно змея от старой шкурки. Он прочно обосновался на новой родине и стал отцом-основателем фирмы «Фармацевтические товары Коптета», а также единственным спонсором Института Коптета, который был создан исключительно на его средства.
Элмор разлил по чашкам чай и вернулся в гостиную. Там он поставил свою чашку на стол и потянулся к большому, переплетенному в кожу альбому для фотографий, стоявшему на книжной полке. Потом он протянул его Крису, который быстро пролистал несколько страниц, пока не наткнулся на черно-белую фотографию мальчика. Тот лежал на застывшей от мороза земле, выставив обнаженное плечо из широкой горловины ветхого, не по размеру, свитера. Крис взглянул на фото повнимательнее. В точке, где шея соединялась с плечом, отчетливо просматривалась глубокая рана. На следующем снимке была изображена группа людей с лицами белее, чем снег вокруг них. Из этих лиц, казалось, ушла сама жизнь, и они смотрели в объектив пустыми, мертвыми глазами акул. Крису еще не приходилось видеть живых людей, столь похожих на трупы.