– Ну… – Сэр Мармадьюк снова взглянул на луну, словно прося у нее поддержки. – Наверное, он ушел, потому, что я так захотел. Может, вам уже пора вернуться домой?
– Да, – вздохнула она, поднимаясь. – Ничего другого мне, похоже, не остается.
– Ничего! – подтвердил сэр Мармадьюк.
Они в молчании двинулись назад. Потом она неожиданно спросила:
– Так вы знакомы с Робертом Дентоном?
– Нет, – совершенно спокойно ответил Мармадьюк, – я с ним не знаком, но кое-что о нем знаю.
в которой путники беседуют
– Джон Гоббс, – помолчав, сказала Ева-Энн, – неужели все вас так слушаются?
Сэр Мармадьюк, подумав с минуту, совершенно серьезно кивнул.
– Да. Как правило, да.
– Но он удрал! Оставил меня по первому же вашему требованию!
– И тебя это огорчает, дитя мое?
– Нет! Нет, я просто удивлена… Он вас испугался, по-настоящему испугался. Я видела его лицо…
– Но надеюсь,я все-таки не столь страшен?
– Нет, совсем нет, но когда вы приказали ему уйти, в ваших глазах было столько ярости, мистер Гоббс.
– Забудь об этом, дитя мое, лучше расскажи мне о себе…
– Он подчинился вам! А ведь Роберт, наверное, куда сильней!
– Без сомнения, но…
– Почему? Почему он послушался вас? Я ведь думала, что он храбр и силен!
– Наверное, потому, что твой возлюбленный действительно тот, кем его считают твои родственники.
– Странно… – задумчиво протянула девушка.
– Ты действительно влюблена в этого человека, дитя мое?
– Да, я… – Она смущенно взглянула на него. – Думаю, что я любила его.
Сэр Мармадьюк улыбнулся.
– А сейчас? Сейчас ты все еще любишь его?
– Я презираю трусов!
– И все-таки: ты любишь его?
– А кроме того, – продолжала она своим нежным и глубоким голосом, – он совсем не так благочестив, как я полагала. Он сквернословит, богохульствует, он собирался ударить вас!
– Все это означает, что ты больше не любишь его?
– Я больше никогда никого не полюблю! Никогда!
Сэр Мармадьюк улыбнулся столь весело, что и сам был удивлен.
– Но почему, дитя мое? Ты ничего не знаешь о любви, ведь прежде ты никогда не любила.
– Это правда, сэр, но как вы узнали? – девушка взглянула на него с обескураживающей наивностью.
– Это все твои глаза, дитя мое. Любовь все еще спит в душе твоей. Ты еще не повстречала человека, которого смогла бы полюбить не за внешность или манеры, а просто потому, что он – это он.
– Все это звучит глупо и неразумно, мистер Гоббс.
– Любовь всегда неразумна, – назидательно изрек сэр Мармадьюк.
– О! Но тогда вы, должно быть, не раз любили, мистер Гоббс?
