— Значит, я заеду за тобой в четверг, в час дня. Запиши.
— Хорошо. До встречи.
Она положила трубку и сладко улыбнулась Либре.
— И кто же это предпочел вас мне? — поинтересовался Либра.
— Дик Девере, — ответила Джерри.
— Отлично. Я хочу, чтобы все любили вас.
«Господи, — подумала Джерри. — Тогда похоже, мне стоит позвонить Силки и пригласить ее на ланч. Если она согласится…»
Франко отправился рисовать эскизы, а Либра засадил Джерри за машинку и принялся диктовать, так что на размышления времени у нее не осталось. Но по дороге домой Джерри начала понимать, что на самом деле она страдает из-за мук совести, а не бескорыстия. Ей льстило внимание Дика. Она уже два месяца ни с кем не встречалась. А с кем она успела познакомиться в офисе Либры? Пока только с извращенцами и дураками. А что ее ждет? Новые извращенцы и дураки. Она была слишком умна, скромна и горда, чтобы ходить в бары для одиночек. Можно было конечно позвонить кому-нибудь из своих старых приятелей и сказать: «Привет, я снова в Нью-Йорке!» Но ведь она покинула этот город в первую очередь из-за них. Может у Дика, как сказала бы ее мать, есть симпатичный друг. У него, наверное, много приятелей.
По дороге она заскочила в магазин и купила жареного цыпленка и мускусную дыню. Вот ее жизнь — выбирать самого маленького цыпленка, и понимать, что все равно ей его не съесть. Ей было даже лень готовить для себя одной. По крайней мере она еще не достигла той стадии, когда будет покупать одну баранью отбивную, как старая дева. Цыпленок выглядел более достойно — окружающие могли счесть, что она ждет кого-нибудь в гости на ужин или собирается кормить любимого мужа. И все же эти мысли повергали ее в уныние. Цыпленок, завернутый в бумагу, был еще теплым, и от этого тепла тоже становилось грустно. Можно заставить себя забыть о сексе и детях, которых не имеешь, но как забыть об одиночестве? Можно уткнуться в телевизор, но телевизор можно смотреть и в девяносто лет. Джерри увидела молодую парочку, пересекающую улицу, — мужчина махал рукой, пытаясь остановить такси. Она уже миллион лет не ходила на свидания в Нью-Йорке!
Ей вовсе не хотелось радоваться предстоящей встрече с Диком в четверг, но не смотря ни на что, она радовалась от предчувствия свидания.
«Что это ты такая гордячка? — спросила она себя, словно речь шла о третьем лице. — Ты встречалась с женатыми мужчинами, и верила им, когда они утверждали, что с женами им не о чем говорить. Тебя же не волновали их жены. Конечно, тогда ты была моложе, и не знала еще, что такое боль, но зачем ты сейчас разыгрываешь благородство? Из-за того, что Силки чернокожая? Взваливаешь на себя все грехи мира — а тебя всего-то пригласили на ланч.» Она преодолела три пролета лестницы и вошла в свою новую пустую квартиру. Джерри оглядела гостиную — в ней было чисто и голо. Надо будет купить искусственные цветы и свечи. Интересно, доведется ли ей кого-нибудь пригласить сюда на обед. Жить одной значит страдать от одиночества, ходить на свидания — страдать от неловкости. Она все еще не могла привыкнуть к своей новой квартире. Джерри отнесла цыпленка на свою безукоризненно чистую кухню, ощущая себя скорее постояльцем в гостинице, чем хозяйкой дома. Не удивительно, что люди вечно приглашают друг друга на ланчи и обеды. Есть в одиночестве ужасно. Надо быть честной с собой. Она ведь и правда рада, что Дик ее пригласил. За всю неделю хоть одна маленькая радость. Она сможет надеть свой новый зеленый костюм, который купила еще в Париже, точно такого же зеленого оттенка, как и ее глаза. Господи, ну надо же его наконец надеть, а то он скоро выйдет из моды.
