Нет, не может быть, что убитая девушка — Сара. Почему же нет? Потому что это всегда кто-то другой, кто-то незнакомый. Это обязан быть кто-то другой. Он остановился возле галереи автоматов, прислонился к столбу. Надо рассуждать логически, составить план действий.
— Когда я скажу «бери пушку», то бери ее. Или мотай отсюда!
Норман обернулся и увидел упрямое усатое лицо, глаза, смотревшие на него в упор. Настоящий убийца, только что неживой. Его профессия — смерть. Норман вздрогнул, почувствовал, как у него забилось сердце. У тебя нервы сдали, соберись.
Он бесцельно побрел дальше. Ему необходимо было поговорить с кем-то, задать вопросы. Кто-то должен знать. Эта мысль, слабая надежда засела в его спутанном сознании. Офис службы безопасности у входа в лагерь. Они должны знать, кто же еще? Он вспомнил, что видел дверь с табличкой «Информация», и это означало, что люди, находящиеся за ней, должны отвечать на вопросы. Что ж, он собирался задать несколько вопросов.
Он еле удержался, чтобы не побежать. Я хочу знать самое худшее. Никакого вранья, только правду. Если Сару убили, он должен будет смириться с этим. Он пробирался сквозь толпу отдыхающих, идущих ему навстречу, ругая их, ненавидя их, потому что они беззаботно смеялись. Им было плевать, кто была эта жертва убийцы, лишь бы не кто-то из них.
Норман остановился на широкой асфальтовой дорожке, глядя на здание службы безопасности. Было в этом строении что-то зловещее: человек в форме на посту в будке, шлагбаумы на дороге. Домик с зарешеченными окнами, куда они помещали задержанных. Что-то вроде КПП. Если твои документы не в порядке, ты не можешь войти или выйти. А если попытаешься броситься через заграждения, тебя скосят очередью — вон в окне автомат, и он направлен прямо на тебя. Идиот несчастный, это же компьютер!
Он постарался идти нормальным шагом по площадке, ноги едва держали его, он весь дрожал, во рту пересохло. Он знал, что когда заговорит, его нижняя губа начнет дрожать, он станет заикаться.
Он попытался отыскать дверь с надписью «Информация», которую заметил вчера. Двери были без табличек, почти все закрыты. Парень у шлагбаума пристально наблюдал за ним, одновременно проверяя бумаги у водителя; махнул рукой, разрешил проехать. Больше автомобилей не было, и он повернулся к Норману.
— Могу я тебе помочь, приятель?
— А... да, — собственный голос показался ему чужим, больше похожим на хриплый шепот, как будто у него было воспаление миндалин. — Я... я... Где здесь бюро информации?
