Добежать до булочной | страница 3



– С корок пятого.

– А-а, – протянул смуглый и что-то спросил на незнакомом языке.

Никто ему не ответил, и я покрылся холодным потом: вопрос был ко мне.

– Спокойно, малыш, – сказала Сильвия, решившая, что это она сделала мне больно.

Смуглый снял очки. Белки его глаз казались ослепительными. Зрачки сливались с радужкой. Он сверлил меня взглядом и четко, по слогам произносил фразу, звучавшую для меня полнейшей абракадаброй.

Переход на русский был внезапный.

– Ты куда бежал-то, фуцин?

Последнее слово я не понял, но понял, что врать глупо, и я сказал:

– В булочную.

Здесь публика была другая – никто не засмеялся.

Все помолчали. Потом смуглый подытожил:

– Накладка.

– Убрать? – деловито поинтересовался тот, кого звали Гуней.

– Не здесь, – уклончив ответил смуглый.

В этот момент Сильвия достала шприц, и, еще не почувствовав укола, я вновь потерял сознание.

Пришел в себя от ласковых поглаживаний по ноге. Боль отступала.

– Да не возись ты с ним, – ворчал Гуня. – Он уже, считай, жмурик.

– Тихо ты, он очнулся, – отвечала Сильвия.

– А я и ему скажу. Слышь, парень ты, потянул локш. Понимаешь? Ну, то есть дело твое – труда. Не подфартило. Бывает. Так пусть девочка отдохнет, чем тебя ходить. А?

– Да пошел ты!.. – обозлилась Сильвия. – Проживу как-нибудь без дурацких советов. Этим… приговоренным к смертной казни, исполняют же их последнее желание.

«Хороший разговор, – подумал я. – Что же дальше будет? И так подумал, словно все это меня и не касалось Сознание заволакивало приторным туманом подступающей слабости. Боль уходила. Сильвия сидела у меня в ногах и доступными ей способами лечила мой измученный организм. Ее пальчики и ее губы поистине творили чудеса.

Внезапно заговорил молчавший всю дорогу шофер:

– Почти приехали. Так что судьбу этого чудака будет решать шеф. Вопросы есть?

– Вопросов нет, кивнул смуглый.

Сильвия не имела возможности ответить, а Боб длинно и злобно выругался.

Мне стало совсем хорошо. Не болели уже ни рука, ни нога.

– Сильвия, – прошептал я, – после этого можно и умереть.

– Дурачок, – сказала она с нежностью и тихо засмеялась. Совсем как моя Танюшка.

И мне стало безумно стыдно. Я вспомнил, что вышел всего лишь за хлебом, что она ждет меня. Волнуется, злится, куда я опять пропал, наверняка думает, что стою в очереди за вином, а суп уже разогрелся, он уже кипит, и Танюшка забыла его выключить, ах, господи, он же будет невкусным, суп нельзя кипятить, и Лидочка уже пришла с тренировки и спрашивает, где папка, а папка – раненый! – сидит в правительственной машине развлекается с чужой женщиной и едет туда, где его должны убить… Черт возьми, да сколько же времени прошло?!