— Тогда я тебе что-нибудь принесу. Я вернусь до десяти. — Она вдруг нахмурилась. — И не вздумай в мое отсутствие ловить шпиона.
Джакто ответил ей невозмутимым взглядом.
— С чего это вдруг такой старик, как я, станет разгуливать под дождем, рискуя простудиться? Ты же говоришь, что опасности, наверно, нет.
— Джакто… — По выражению его лица было видно, что старик все равно сделает по-своему. Оставалось лишь надеяться, что дождь отпугнет непрошеных гостей. — Ох, делай что хочешь! Тебя все равно не переубедишь.
— Ты всегда была умной девочкой. Оглянувшись через плечо, Мэнди слабо улыбнулась.
— Мне уже почти двадцать четыре. Я уже не та восемнадцатилетняя глупышка, которую ты встретил в Арнемленде.
— Ты стала старше, но по-прежнему остаешься ребенком. — В глазах Джакто промелькнула грусть.
Покачав головой, она засмеялась.
— Для тебя я всегда останусь ребенком, Джакто. — Она махнула рукой. — Пока. Я принесу тебе кофе.
Она направилась к лагерю киношников мимо заброшенных шахт. Сейчас съемки шли на западном склоне, и лагерь казался пустынным. Небо постепенно темнело, с горизонта надвигались грозовые облака.
Да, гроза близко. И не только в природе. Их с Романом тянет друг к другу все сильнее, так что скоро неизбежно произойдет вспышка. Мэнди нетерпеливо ждала ее и в то же время чего-то боялась. Она думала, что перестанет нервничать, когда узнает Романа поближе, но время шло, а тревога не проходила.
Тем не менее Мэнди была довольна передышке, к тому же за прошедшие дни она узнала о Романе много хорошего. За его циничной внешностью скрывался совершенно другой человек, умный и тонкий. По сути дела, он обладал всеми качествами, которыми, по мнению Мэнди, должен обладать настоящий мужчина. Своей командой Галлахер правил твердо и решительно, но без излишней строгости, часто прибегая к суховатым шуткам. Он оказался гораздо терпимее к людям, чем показалось вначале Мэнди. Однако все, что она знала о нем, относилось к настоящему времени. О своем прошлом, о семье Галлахер никогда не упоминал.
Ну а чего же еще она, собственно, могла ожидать? Мэнди также не была с ним до конца откровенна. Ею часто овладевало искушение нарушить соглашение с сестрами и рассказать Галлахеру, что она делает на Гребне Мертвеца, но каждый раз Мэнди не решалась это сделать. То, что ее связывает с Романом, не идет ни в какое сравнение с теми прочными узами любви и доверия, которые соединяют ее с Сидни и Эдди. Она никогда не сделает ничего, что может повредить сестрам, — даже ради Романа.
