Конан почувствовал, как постепенно к нему возвращаются силы. Он слабо оперся на локоть, пока не смог наконец сесть и прислониться к холодной каменной стене.
Остроносый заморийский капитан наблюдал за ним задумчивыми темными глазами. На его руках видны были длинные полосы содранной и стертой кожи. И еще на груди, там, где его куртка была разорвана.
– Мое имя Гаранидес, – сказал он после некоторой паузы. – С кем я имею честь разделить этот... э... приют?
– Я Конан, – ответил киммериец. Он попробовал цепи на прочность, которые приковывали его запястья и щиколотки к железному кольцу на стене. Они были длиной около трех футов, и их звенья слишком толсты, чтобы он мог их порвать. Даже если бы с ним была вся его сила – а это случится еще нескоро – он все равно не смог бы это сделать.
– Конан, – пробормотал Гаранидес. – Я слышал это имя в Шадизаре. Вор. Если бы я только узнал тебя, когда мы встречались в последний раз.
Киммериец повернулся к нему.
– Значит, ты меня вспомнил? – Когда другой человек говорил ему «ты», он не видел никаких оснований отвечать на «вы», даже если этот Гаранидес и был капитаном.
– Я не забываю так быстро человека с плечами как у вола – и уж совсем не забываю, если он привел мне в подарок две сотни горских воинов.
– Вы и в самом деле преследовали нас? Я это сделал только потому, что вы гнались за нами.
– Я преследовал тебя, – горько ответил Гаранидес. – Или Рыжего Ястреба – того, кто украл драгоценности Тиридата. Или это сделал все-таки ты, вор, который забрался во дворец и лютовал там, словно демон?
– Ни я, ни Рыжий Ястреб, – заверил его киммериец. – Это были с'тарра, люди-ящерицы. Мы гнались за ними так же, как вы гнались за нами. Но как ты попал сюда, в подземелье Аманара?
– Потому что я преследовал рыжую потаскуху, вместо того, чтобы как умному человеку вернуться в Шадизар и сложить свою голову более простым и верным способом. – Гаранидес бросил взгляд на Конана. – Когда мы подъехали ближе по расселине, эти чудовища – ты называешь их с'тарра, кажется? – обрушили на нас лавину. Только двадцать из моих людей и я остались в живых после осыпи. С нами был проводник-кезанкиец, но я не знаю, специально завел он нас сюда или и сам был погребен, а может быть, он ускользнул невредимым.
– Но эти ожоги у тебя совсем не от падающих камней!
Гаранидес бросил беглый взгляд на свои руки.
– Наш тюремщик, парнишка по имени Орт, с удовольствием играет с раскаленным железом. Для человека такого сложения он удивительно проворен. Он ударяет и отпрыгивает назад. И поэтому, – он звякнул цепью, – я не могу ни схватить его, ни избежать удара.
