Ингри, следивший краем глаза за леди Йядой, заметил, как гордо приподнялся ее подбородок.
– Меня это… возмущает, – заключил Ингри. – Я отказываюсь быть участником расправы. Я могу организовать ваше бегство – по торной дороге, с деньгами и без опасности повстречаться с голодным медведем. Сегодня ночью, если пожелаете. – Ну вот: его готовность изменить своему долгу теперь высказана вслух. Йяда все еще молчала, и Ингри мрачно смотрел в пол.
Когда девушка заговорила, ее тихий голос вибрировал от с трудом сдерживаемых чувств.
– Какой удобный выход! Так вам не придется никому противодействовать, не придется ради собственной чести разглашать опасные истины. Для вас все будет идти так же, как раньше.
Ингри резко поднял голову и увидел, как побледнела Йяда.
– Едва ли, – процедил он. – У меня на спине теперь тоже нарисована мишень. – Его губы раздвинулись в улыбке, от которой обычно шарахались даже смелые мужчины.
– И это доставляет вам удовольствие?
Ингри задумался.
– Во всяком случае, пробуждает интерес.
Йяда забарабанила пальцами по камню пола. Звук оказался похож на клацанье когтей.
– Ну, с политикой мы разобрались. А как насчет теологии?
– А что?
– Ингри, рядом со мной прошел бог! Почему так случилось?
Ингри открыл рот, но так и не нашел, что ответить.
Йяда продолжала все тем же яростным шепотом:
– Всю свою жизнь я молилась, и все мои молитвы оставались без ответа. Я уже почти перестала верить в богов, а когда верила, то только проклинала их равнодушие. Они предали моего отца, который верно им служил. Они предали мою мать – или оказались бессильны, а это еще хуже. И если бог прошел рядом со мной, то ведь пришел он не ради меня! Как это сочетается с вашими расчетами?
– Высокая придворная политика, – медленно проговорил Ингри, – самая безбожная из известных мне вещей. Если вы намерены явиться в Истхом, вы выбираете смерть. Мученичество, может быть, и великолепно, но самоубийство – это грех.
– А что ждет в Истхоме вас, лорд Ингри?
– Мой патрон – сам хранитель печати. – «По крайней мере я надеюсь». – У вас не будет никого.
– Не может быть, чтобы все жрецы в Истхоме были развращены. И есть еще родичи моей матери.
– Граф Баджербанк был на том совещании, где обсуждалось мое поручение. Вы так уверены, что он явился туда ради вас? Сомневаюсь.
Йяда подобрала юбки, чтобы не касаться ими Ингри.
– Теперь, – объявила она, – я буду молить богов указать мне путь. Лучше, если вы помолчите. – Девушка распростерлась на полу в позе глубочайшего смирения, раскинув руки и отвернувшись от Ингри.
