— Ничего, — сквозь зубы процедил Ветров. — Вы хотите заманить меня в ловушку. Уверяю вас — не выйдет!
— Вы сами себя загнали в ловушку, — спокойно сказал Гольст. — Совершая преступление, вы допустили массу ошибок. А затем усугубили их своими показаниями. Во-первых, вы сказали, что ружье лежало на одеяле, а оно не могло там лежать. Во-вторых, стреляя в отца, вы перепутали спусковые крючки…
— Как? — вырвалось у Ветрова. Но он тут же осекся.
«Не выдержал», — отметил Гольст.
Однако Ветров попытался исправить впечатление от своего неосторожного восклицания.
— Я… Я хочу сказать, при чем здесь крючки? И вообще я при чем?..
— Готовясь к убийству, вернее, к инсценировке самоубийства отца, вы привязали веревку к левому спусковому крючку, а выстрел произвели из правого ствола. Патроны были одного калибра, но разной маркировки. Состав вещества, из которого сделана дробь, различен. Можете ознакомиться с заключением.
— Это меня не интересует, — холодно произнес Ветров.
— Следующая ошибка. Вы утверждаете, что дверь в спальню родителей была закрыта. Но в момент выстрелов она была открыта.
— Какое это имеет значение?
— Имеет. На внешней стороне обнаружены брызги крови вашего отца.
Это обстоятельство следователь выяснил в самое последнее время, когда производил обыск на даче и допросил Бобринскую. Она-то и вспомнила про кровь. Соответствующие исследования подтвердили это.
— Вы отлично помните, — продолжал Гольст, — что дверь открывается вовнутрь спальни. Внешняя сторона двери в открытом положении как раз обращена к кровати, на которой лежал ваш отец. Если бы выстрел был произведен при закрытой двери, то кровь попала бы на внутреннюю сторону. Что вы на это скажете?
Ветров молчал. Минуту, другую, третью…
— Я вижу, сказать вам нечего, — констатировал Владимир Георгиевич.
— Значит, я ошибся, — неожиданно со спокойной дерзостью заявил Ветров.
— Дверь действительно была открыта, когда я вбежал в спальню родителей. Но я был в таком состоянии… Не удивительно, что забыл…
«Ну и наглец!» — чуть не вырвалось у Гольста.
Он, ни слова не говоря, перекрутил пленку на магнитофоне, нашел нужное место.
«Дверь в их спальню была открыта или закрыта?» — раздался голос самого следователя.
«Закрыта», — прозвучал ответ Ветрова.
«Это вы хорошо помните?»
«Отлично помню!»
— Странное выпадение памяти, — заметил Гольст. — А о том, что на вашей майке и трусах были брызги крови, которые заметила при стирке Ольга, вы тоже забыли?
— Я мог нечаянно запачкаться, когда сдернул с отца одеяло, — парировал Ветров.
