Изувер | страница 48
От автора дневника веяло опасностью.
Ибо человек, вбивший себе в голову подобные идеи, готов на все. Даже на самое страшное…
Забрезжил рассвет. Голье г уже знал, что он обязан делать по долгу своей службы в самые ближайшие часы.
Бориса Ветрова арестовали около полудня, когда он появился в своей квартире. Ему разрешили сложить в кухне охотничьи доспехи (ружье в чехле, патронташ, сумку с кабаньим окороком — он действительно был на охоте), переодеться.
В машине, которая везла его в следственный изолятор, Ветров сначала возмущался, грозил, что будет жаловаться, но постепенно притих.
На допрос Владимир Георгиевич вызвал его лишь на следующий день, с утра дал ему время поразмыслить, все взвесить. Допрос состоялся в следственном изоляторе и велся с применением магнитофона.
Когда привели Ветрова, Гольст удивился: костюм на нем без единой морщинки, рубашка свежая, словно Борис надел ее только что. Сам он тщательно причесан, умыт. Лишь глаза усталые, но спокойные.
Следователь предъявил ему обвинение в убийстве сестры, матери и отца.
Борис невозмутимо произнес:
— Это ошибка. Я никого не убивал.
— Значит, не признаете себя виновным? — спросил Гольст.
— Не признаю.
Владимира Георгиевича поразило его хладнокровие. Никакой растерянности или замешательства.
— Так кто же, по-вашему, убил Ларису?
— А разве она убита? — вопросом на вопрос ответил Ветров
— Да.
Гольст положил перед Ветровым фотографии, сделанные в погребе быстрицкой дачи, где был обнаружен труп девочки.
Борис посмотрел на них. Лоб его слегка побледнел, рот сжался. Некоторое время он сидел молча. Потом медленно произнес:
— Я так и думал… Это отец…
«Ну и выдержка, — мелькнуло в голове у следователя. — Крепкий орешек.
Такого голыми руками не возьмешь».
— Почему вы так думаете? — спросил Гольст.
— Я говорил раньше… Отец мне намекал… Простите, она, — Борис указал на фотографии, — была зарыта прямо под спальней, под тем местом, где стояла кровать отца?
— Примерно.
— Это все из-за его ритуальности, — вздохнул Борис — Типичный признак.
Шизофрения…
— Александр Карпович был совершенно здоровым человеком, — спокойно сказал следователь.
— Уж этого можете мне не говорить, — усмехнулся допрашиваемый. — Я как-никак врач. Могу разобраться, что к чему.
— Ну, положим, вы еще только студент, — заметил следователь без всяких эмоций. — А если вас действительно интересует мнение авторитетных специалистов — пожалуйста.
Гольст протянул Борису заключение посмертной судебно-психиатрической экспертизы А. К. Ветрова. Тот прочитал его, пожал плечами.