– Я уже говорил тебе, у Кахнаваки блестящий ум. Он думает, что перехитрил меня, – Джон печально вздохнул. – Может быть, и перехитрил.
– Ради бога! Мы должны ему все объяснить. Он ошибается, дух прислал меня не для тебя.
– Не для меня?
– Нет, чтобы наказать меня за костер на священной земле. Я оскорбила их умерших, и должна искупить вину. Меня должны наказать. Но в моем времени нет саскуэханноков, и меня перенесли сюда.
– В твоем времени?
– Давай, Джон. Знаю, ты сомневался. Я хотела было рассказать тебе об этом, но была в полной уверенности, что ты меня все равно не поймешь и не поверишь. Сейчас у меня нет выбора. Пойдем к Кахнаваки, и ты переведешь ему мои слова.
– Перевести твои слова? Ты хочешь попросить, чтобы он наказал тебя?
– Конечно. Тогда я вернусь в свое время, а ты женишься на его сестре.
– Не смеши меня, Шеннон.
Тогда Шеннон пошла на хитрость.
– Ты спросил его, разговаривал ли он со своими сестрами о браке с тобой?
Будто ему стало больно, Джон потер глаза.
– Дай подумать, Шеннон.
– Почему ты не спросишь? Или тебе не хочется знать? Может быть, ты что-нибудь делаешь не так? – Она приблизилась к нему и лукаво спросила: – Неужели ты не хочешь узнать, намерен ли он сдержать слово и отдать за тебя одну из своих сестер, если я не соглашусь?
– Наверное, я нелюбопытен, и об этом не спрашивал.
– Пойдем, спросим, – Шеннон глубоко вздохнула и спросила себя, не является ли мазохизм причиной всех ее бед. Неужели она намерена просить молодого фанатичного вождя наказать ее?
С притворной уверенностью она приказала Джону:
– Переводи.
Они приблизились к Кахнаваки. Его смеющиеся глаза смущали Шеннон. Несомненно, вождь находил ее забавной…
– Спрашивай! – ее голос исказился от злости. – Спросим, намерен ли он обсудить твою женитьбу на его сестре.
Джон заговорил, тщательно подбирая слова. Он с трудом сдерживал гнев. Ответ Кахнаваки, казалось, поразил его, и на вождя посыпался град вопросов. Мужчины не спорили, но было ясно: тема их беседы не относилась к числу приятных.
Шеннон с беспокойством прислушивалась к их разговору. Наконец, не выдержав, она вцепилась в рукав куртки Джона.
– Скажи мне, – потребовала она, – скажи, что он говорит.
– Не вмешивайся не в свое дело, Шеннон, – от возмущения в его глазах полыхало зеленое пламя. – Иди погуляй. Здесь тебе ничего не угрожает.
– Погулять? Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь мне, что он сказал! Он оскорбил тебя? Если его сестры не находят тебя привлекательным, они слепы! Честно, Джон…
