Все медлил он, и до тех пор
Все отводила дева взор;
Когда же гость пустился в путь,
Рукой осмелилась махнуть.
Потом говаривал не раз
Фиц-Джеймс, что сей прощальный час
Ему милее был стократ
Побед турнирных и наград,
Что получать случалось там
Ему из рук прекрасных дам.
Теперь с собаками, пешком,
Охотник за проводником
Идет, спускаясь по холму,
И Элен смотрит вслед ему.
Но чуть он скрылся меж камней,
Как совесть пробудилась в ней.
«Сколь ты тщеславна и пуста, -
Твердили совести уста, -
Ведь твой бы Малькольм стал навряд
Речь на саксонский строить лад,
А также, преступив обет,
Глядеть другой печально вслед».
«О пробудись, певец, от сна! -
Вскричала горестно она. -
Дремоту грустную развей,
Я тему арфе дам твоей,
Поникший дух согрею твой -
Величье Грэмов ты воспой!»
Но это вымолвив, она
Была немного смущена:
Во всей округе, как на грех,
Был Малькольм Грэм красивей всех.
