Эменеф согласно кивал головой, а затем спросил:
– Сколько вам пришлось работать над этим ковчегом? Я думаю, понадобилось несколько лет, чтобы вырезать такие изящные фигуры и письмена и покрыть их золотом.
Сейтахт нахмурил лоб от тяжелых воспоминаний.
– Много раз наступало полнолуние, пока одна из четырех стен этого ковчега была выполнена. И когда наши руки уже перестали чувствовать, а глаза – видеть, надсмотрщик пригрозил, что отправит всех в царские каменоломни и заставит там выполнять работу рабов, если мы вовремя не закончим.
Мунхераб задумчиво качал головой.
– Почему вас так торопили? Ведь всегда наши цари сооружали свои погребальные ковчеги еще при жизни и саркофаги тоже.
Эменеф наклонился вперед и тихо прошептал:
– Разве ты забыл, что фараону Тутанхамону было только восемнадцать лет, когда он умер?. Кто мог знать заранее, что он так скоро умрет?
– Может быть, жрецы Амона, – ответил Сейтахт. Он перевел свой взгляд с горшечника на водоноса и обратно. – Вы никогда не слышали о том, что молодого царя отправили?
Мунхераб в страхе наклонил голову, словно уклоняясь от удара.
– Об этом говорить очень опасно. Многим за это уже вырвали языки.
– Здесь нас никто не слышит, – ворчал горшечник. – Правда также и то, что жрецы Амона были врагами юного царя. А то, что они его убили, знает сегодня самый глупый раб в стране.
– И все-таки я не хочу знать этого, – защищался Мунхераб. – Лучше я сохраню свой язык и стану глупым богачом. Открывай ковчег, Сейтахт! Ты ведь сказал, что в нем много золота!
Он схватился за засов, но Сейтахт оттолкнул его:
– Ты не смеешь касаться этих дверей! Это моя работа, как и все ковчеги внутри.
– В этом большом ковчеге есть еще и другие? – удивился Эменеф. – Как же вы их туда поместили?
Этот вопрос сразу заглушил гнев Сейтахта. Он был горд, что может объяснить.
– Здесь четыре ковчега, вставленных друг в друга. Мы доставили их в эту камеру в разобранном виде и прежде всего соорудили самый маленький и самый красивый вокруг саркофага. Только такие художники, как я, имели право выполнять подобную работу.
Мунхераб хитро подмигнул:
– А какова была награда за этот большой труд? Ты, наверное, стал очень богатым, если не хочешь даже раскрыть двери ковчега и достать золото, которое тебе причитается.
– Я достану золото, но не из этих ковчегов! – закричал Сейтахт, вновь багровея от ярости и тотчас же начал протискиваться за спиной Мунхераба. – Убирайся отсюда, уйди прочь с дороги! – Он оттолкнул водоноса и тем самым заставил горшечника, также уйти с прохода. Тут свет исчез, и Менафт услышал крик ужаса. Эменеф первым достиг входа в сокровищницу, но путь ему загораживала статуя стража мертвых – бога Анубиса.
