— Все нормально, проходи!
Они спустились в подвал, который Болитар разделил на две части. В маленькую гостиную он почти не входил, так что комнатка блистала чистотой и производила хорошее впечатление. Зато вторая, то есть спальня, больше напоминала студенческое общежитие после вечеринки.
Ванда испуганно оглядела подвал. Совсем как днем, когда к ним в квартиру нагрянул Димонт.
— Ты здесь живешь?
— Лишь с тех пор, как шестнадцать исполнилось.
— Жить с родителями это так мило!
— Если бы вы только знали! — послышалось с первого этажа.
— Мама, закрой дверь!
Бах!
— Пожалуйста, садись!
Смущенная и очень скованная, Ванда все-таки села.
— Чувствую себя круглой дурой…
Майрон включил ободряющую улыбку в стиле Фила Донахью: «Алло, мы вас слушаем!»
— Дуэйн тебя уважает, — выдавила Ванда. — Очень.
— Взаимно.
— Нам постоянно звонят агенты самых крупных компаний. Говорят, «Эм-Би спортс» не готов вести дела такого перспективного теннисиста. Мол, они помогут заработать куда больше…
— Возможно, они правы, — отозвался Болитар.
— Дуэйн так не думает, — покачала головой Ванда. — И я тоже.
— Как мило с твоей стороны!
— Знаешь, почему он не хочет встречаться с другими агентами?
— Боится, что я начну рыдать?
Подруга Ричвуда улыбнулась. Ай да Майрон, мастер разрядить обстановку, гений иронии и самобичевания!
— Дуэйн тебе доверяет.
— Очень рад.
— Ты занимаешься им не только из-за денег.
— Ванда, спасибо за добрые слова, но на Дуэйне я недурно зарабатываю, вряд ли стоит это отрицать.
— Понимаю и не хочу казаться наивной, но у тебя на первом месте он, а не доллары. Ты считаешь Дуэйна Ричвуда человеком, он тебе небезразличен.
Болитар молчал.
— Дуэйн почти один, — продолжала Ванда, — даже семьи нет. Он жил на улице с четырнадцати лет, побирался. Естественно, ангелом в ту пору не был, совершал поступки, о которых лучше не вспоминать. Однако страданий никому не причинил и ничего непоправимого не сделал. Всю жизнь ему было не на кого положиться, приходилось заботиться о себе самому.
Снова молчание.
— Дуэйну известно, что ты здесь? — наконец спросил Майрон.
— Нет.
— Где он?
— Не знаю, просто ушел. Иногда с ним такое случается. — Неловкая пауза. — Как я уже сказала, Дуэйн почти один. Он тебе доверяет. Уину, твоему лучшему другу, тоже.
— Ванда, ты говоришь чудесные слова, но мной движет не альтруизм. Я делаю работу, за которую получаю хорошие деньги.
— Тебе не все равно!
— Генри Хобману тоже.
— Он использует славу Дуэйна; так сказать, обратный билет в большой спорт.
