Рут посмотрела сначала на мои стиснутые кулаки и только потом в глаза.
– Спокойнее, Прил, – ровно отозвалась она. – Дети были в полной безопасности.
– В безопасности? – передразнила я сипло, с глухой, но явственной угрозой. – В безопасности от чего? От животных? Или от тебя? Как ты могла позволить моему ребенку увидеть такое? Эту забитую, жалкую кобылу, этого обезумевшего жеребца? Ей восемь, Рут. Восемь лет от роду! По-твоему, они когда-нибудь это забудут? Я тебя спрашиваю. Ты счастлива, что подарила им неизгладимое впечатление?
– Ради бога, Прил. Это лошади. – Она разжала хватку моих пальцев на своей руке. – Давно ты превратилась в ханжу? Это всего лишь спаривание животных, а не секс.
– А они всего лишь дети. Силы небесные! – почти выкрикнула я, задыхаясь, взмокнув от пота и гнева. – А эта прелестная финальная сцена между тобой и Наоми! Огромное тебе спасибо за то, что так тонко объяснила различие, но уж позволь мне отныне самой заниматься сексуальным образованием моего ребенка. Думаю… уверена!, что смогу показать ей иную сторону, покрасивее.
Я развернулась и с каменным лицом зашагала назад к залитому солнцем кругу, в уме сочиняя для Бетти неправдоподобную версию увиденного. За спиной раздался голос Рут:
– Я не хотела их потрясти, Прил.
Я продолжала идти.
Рут хмыкнула.
– Ну взгляни на это как на урок феминизма. Может, в какой-нибудь рассказ вставишь?
Я развернулась, в три шага преодолела расстояние между нами и прошипела ей прямо в лицо, со злобной отчетливостью проговаривая каждый звук:
– Какая удача. Какое удобство, что Рид дни напролет проводит на работе и приносит зарплату, чтобы ты могла сидеть дома и исповедовать феминизм!
Глаза и губы Рут сузились, но меня это не остановило. Я еще не закончила и по-ребячьи отпихнула ее от себя. Письмо из журнала, которое я машинально сжимала в пальцах, мятым комом упало на опилки, устилающие пол конюшни. Рут наклонилась и подняла его. Расправила, прочла и подняла на меня глаза.
– Мои поздравления, – сказала она спокойно, но голос ее был полон сарказма. – Наконец-то. Замечательно, Прил. Как все у тебя безупречно складывается. Безупречно, безупречно. Безупречный дом, безупречный муж, а теперь и безупречный рассказ.
– Мам!
Я обернулась. Силуэт Бетти темнел в ослепительно ярком прямоугольнике входа. Бетти помолчала в нерешительности, и от ее тоненького голоса, хрупкого тела глаза мои обожгло слезами.
– Ужасно хочется есть, – сказала она. – Поедем домой?
