– Я ведь почти ничего не покупаю, – возразил Скотти в ответ на мой упрек, что он пожертвовал крупную сумму на бездомных животных, не посоветовавшись со мной. – Могу и потратиться, на что захочу.
– Ясное дело, ты ничего не покупаешь! – взвилась я. – Когда изъявишь желание прогуляться за продуктами или одеждой для детей – я буду счастлива обеспечить тебя списком всего необходимого!
На заре нашего брака Скотти рассказал мне об одной деловой поездке, во время которой его коллега нагло затащил в постель первую встречную. Я была потрясена, я была в бешенстве от того, что Скотти не попытался его остановить или не пригрозил разоблачением.
– Ты стал его сообщником, как ты не понимаешь? – разъяренная, шипела я. – Ты виновен не меньше, чем он, ты с ним связан хотя бы тем, что тоже знаешь!
Мое негодование не поколебало Скотти.
– Я не принимаю участия в шашнях Алана, и этого довольно. Выкинь из головы. Напрасно я рассказал. Отныне я просто-напросто буду помалкивать о чьих-либо похождениях.
Тема так и осталась саднящей раной.
– Я устала от роли карги, – как-то заявила я мужу, когда он экспромтом устроил детям воскресный поход в кафе-мороженое. – Мне приходится растаскивать их по углам, когда они воюют, вершить правосудие, заставлять делать уроки, наводить порядок в комнатах, а ты появляешься в доме, будто Папуля из Диснейленда.
– Ты тоже могла бы угостить их мороженым, – ответил Скотти. – И вообще, дом и дети – это твоя работа.
Его самодовольство меня взбесило.
– А твоя в чем? Покажи-ка, где это в списке твоих обязанностей значится «регулярно охаживать жену, чтоб не забывала свое место»?
– Что пришло с почтой? – спросила Рут в парке, закрывая каталог «Санданс».
– Вот это, – мрачно отозвалась я, держа в руке письмо с отказом напечатать мою новеллу.
– Ага! Значит, что-то ты все же написала! - Она вслух прочла куцый комментарий редактора: – «Не убедительно». А о чем рассказ?
– О супругах, которые решили развестись.
Рут вернула мне письмо и скрестила на груди руки.
– Быть может, вам со Скотти стоит разбежаться, чтобы твои слова получили убедительность личного опыта.
Я скомкала листок.
– Помощи от тебя…
– Вот что, – сказала Рут. – Один автор, помнится, утверждал, что писатель должен быть молчуном, хитрецом и изгнанником. Я бы к этому краткому списку добавила еще один пункт – безжалостность. Писатель обязан быть безжалостным.
– Благодарю за совет, – обиженно отозвалась я. – Обещаю посвятить тебе первую книгу.
