Хотя я часто виделся с отцом (мы жили вместе), но разговаривал он со мной редко. Занятый загадочной Уазой, весь без остатка погруженный в свои мысли о ней, он, казалось, не замечал меня.
Меня очень удивило, когда он за завтраком вдруг с любопытством посмотрел на меня и, усмехаясь, спросил:
– Ну, как поживает твой Юлиан-Матвей?
– Здоров, – ответил я, – ловит рыбу. Вспоминает.
– А ты хоть записываешь, что он говорит?
– Иногда записываю, иногда – нет.
– Записывай, не ленись. Я тебя очень прошу.
– Но он чаще всего вспоминает всякие пустяки: меню, дожди и снегопады. Это же не интересно.
– Зато он сам интересен.
– Марина мне говорила. Но я думал, что им интересуется только она, да и то в связи с той задачей, которую она решает.
– Я тоже интересуюсь этим старичком.
– Надеюсь, не в связи с расшифровкой уазской телеграммы?
– Отчасти и в связи с ней.
– Мне это непонятно. Не думаю, чтобы уазцы походили на этого странного старичка и занимались тем, что вспоминали, что они скушали в течение длинной жизни.
– Я тоже этого не думаю.
– Тогда объясни, пожалуйста.
Отец взглянул на часы:
– Постараюсь это сделать, хотя очень спешу… Гипотетические уазцы – пока они еще, к сожалению, гипотетические, – как я предполагаю, обогнали нас в своем развитии если и не на миллионы лет, то на многие и многие тысячелетия. Их психическое поле должно быть гораздо более мощным, чем наше. А память? Она тоже должна быть иной, более емкой. Раз они обогнали нас, они должны жить в более сложном мире. Если мы должны носить в своей памяти все, что произошло с нами, начиная с палеолита… я имею в виду историю, время… и помнить все, что происходит на Земле и за пределами солнечной системы, то освоенный ими мир гораздо шире нашего и во времени и в пространстве…
– Но ведь помним не только мы, – перебил я отца, – за нас «помнят» книги, кинофильмы, запоминающие устройства…
– Книги, фильмы и электронные устройства – только продолжение нашей памяти. Мы знаем и помним неизмеримо больше, чем люди минувших эпох. У меня нет сейчас времени развивать дальше эту мысль. Она не так уж сложна. Пример Кумби показывает, что его память бесполезна, она не обогащает, а скорей обедняет. Несогласованность в работе двух сигнальных систем. Болезнь, отсталость, слабое развитие интеллекта. Но представь себе существо не только с емкой памятью, но и огромным интеллектом. Память служит этому интеллекту, служит познанию… И обе сигнальные системы работают идеально…
