— Да, именно это я и имею в виду! — резко прервал её граф. — Вы необыкновенно хороши собой, а дворец принцессы Полины всегда полон мужчин — мужчин, которые приходят туда полюбоваться на принцессу, но, если они не слепы и не глупы, непременно обратят внимание на вас.
Помолчав, он продолжал:
— А слуги в самом доме? Казначей, главный конюх, множество других — все они неминуемо будут преследовать вас своим вниманием, и я не знаю, можете ли вы сопротивляться им, даже если захотите.
— Вы меня пугаете, месье!
— Я и хочу вас напугать, — ответил граф. — Я хочу, чтобы вы поняли, что вас ждёт, и подготовились к этому! Mon Dieu! Если бы я мог увезти вас отсюда!
После долгого молчания Вернита ответила:
— Я понимаю, что вы хотите сказать, и благодарна вам за вашу заботу. Но вы, кажется, забываете, что я знаю, что хорошо и что дурно, и никогда не делаю ничего такого, что не одобрили бы мои отец и мать.
Граф улыбнулся: открытая, добрая улыбка прогнала с его лица прежнюю мрачность.
— Вы думаете, я этого не знаю? — спросил он. — Ваши красота и невинность, Вернита, освещают вас каким-то особым светом. К несчастью, именно этот свет влечёт к женщинам мужчин, давно забывших значение слова «целомудрие».
Вернита задумалась… и вдруг у неё против воли вырвались слова — тихий, почти безнадёжный всплеск отчаяния:
— Ах, если бы вы взяли меня с собой!
Лишь произнеся эти слова, девушка поняла, как дерзко и даже непристойно они звучат.
Но Вернита не имела в виду ничего дурного. Она просто подумала, что из Швеции ей легче будет добраться до Англии, где ждёт её родной старый дом.
Граф недоверчиво взглянул на неё, затем заговорил, и голос его был напряжённым и полным горечи:
— Вы думаете, я не хочу этого? Если бы я только мог… Но это невозможно! Я не могу объяснить вам, в чём дело, но поверьте: я не имею права брать на себя ответственность за вас.
Вернита была поражена не столько его словами, сколько тоном, не оставлявшим сомнений в его искренности.
Она смотрела на него расширенными глазами, не в силах отвести взгляд от искажённого болью красивого мужественного лица.
Казалось, целую вечность они не могли оторвать глаз друг от друга. Наконец граф произнёс:
— Этот разговор не стоит продолжать, мадемуазель! Пойдёмте, я отвезу вас домой.
Он подозвал официанта и попросил принести счёт. Вернита сидела, не шевелясь, уставившись в пространство. Ей казалось, что мир перевернулся вверх дном. Что теперь говорить? Что делать? В душе её царило смятение.
