Мимо Бена Тэйера – тот объяснял Джейку Холлу какие-то темные места в последнем акте своей новой пьесы. Мимо Эйбла, который беседовал с доктором Маасом о психосоматических факторах. Доктор держал высокий стакан в одной руке, а бутерброд в другой.
– Интересно, – повторял он. – Очень интересно.
Майлс налил на два пальца бурбона и попытался уйти в себя, но, попробовав виски, с отвращением посмотрел в стакан. Жидкость была теплой и противной. Очевидно, кто-то из прислуги нашел ключ, вошел и, отпив полбутылки, остальное долил из-под крана. Чертовы идиоты. Хочешь выпить, так глотни и забудь, но портить напиток...
Эйбл ткнул его под ребро.
– Я говорю доктору, что, как только у него выдается свободный вечерок, он должен прийти на “Засаду”. Раз он не видел в “Засаде"
Майлса Оуэна – он не видел ничего. Так, Майлс?
Майлс взял другую бутылку, желая убедиться, что она закупорена.
Затем посмотрел на Эйбла и осторожно поставил бутылку на место.
– По правде говоря, – ответил Майлс, – не знаю. Я хочу с тобой поговорить, Эйбл, и, может быть, сей час самое время.
– О чем? – бодро спросил Эйбл, но в глазах ею мелькнуло беспокойство – он что-то почувствовал.
– Дело сугубо личное, Эйбл, – продолжал Майлс и, кивнув доктору Маасу, который смотрел на них с интересом, добавил:
– Поэтому, надеюсь, доктор Маас нас простит.
– Разумеется, разумеется, – быстро отреагировал доктор и, продемонстрировав Майлсу свой стакан, прибавил:
– А насчет выпивки, мистер Оуэн, вы правы. Выпивка отличная.
Пробравшись сквозь толпу через комнату, Майлс вошел в библиотеку, Эйбл – за ним. Когда дверь библиотеки закрылась и зажегся свет, почувствовалась сырость, прохлада – Майлс поежился. В камине лежали тонкие щепки, и он не гасил спичку до тех пор, пока огонь не разгорелся и дерево не затрещало. Потом зажег сигарету, глубоко затянулся и с удивлением вынул ее изо рта: она была безвкусной. В недоумении он провел языком по губам – и снова вкуса никакого. Потом затянулся еще раз и бросил сигарету в огонь. “Спиртное, – подумал он, – а теперь еще это. Может, доктор Маас и разбирается в фрейдистских комплексах, но в понедельник утром нужно пойти к нормальному доктору и с ним посоветоваться. Хорошенькое дело – перестал чувствовать! Беда, может, и невелика, но все равно”.
Эйбл стоял у окна.
– Посмотри, какой туман, а? Помню, были мы с “Фатом” в Лондоне, захотели посмотреть город, но так ничего и не увидели. Сквозь пелену приходилось буквально продираться.
