– Что ты делаешь, Майлс?
Он даже не обернулся – знал, какая у нее сейчас мина, и не хотел ее видеть. Еще и она тут.
– Я уезжаю, Ханна.
– С ней? – изумленно прошептала она. И тогда ему пришлось поднять голову. Ее огромные глаза не отрываясь смотрели на него, лицо было совершенно белым. Рука вертела висящее на груди украшение – серебряную маску, он купил ее на Пятой авеню за неделю до свадьбы.
Все еще не веря, она продолжала:
– Ты стоял с ней в коридоре. Я не подсматривала, Майлс, просто спросила доктора, где ты...
– Перестань! – закричал Майлс. – Не нужно оправдываться.
– Но ведь это она.
– Да, она.
– И с ней ты хочешь уехать?
Его руки все еще лежали на крышке. Он оперся на них, опустил голову и закрыл глаза.
– Да, – ответил он наконец. – Так получается.
– Нет, – с неожиданной яростью крикнула она. – На самом деле ты вовсе этого не хочешь. Ведь она не для тебя, и в целом мире для тебя нет никого, кроме меня.
Он надавил на крышку – замок с легким щелчком закрылся.
– Ханна, тебе лучше было не приходить. Я бы тебе потом написал и объяснил...
– Объяснил? Когда будет уже поздно? Когда поймешь, что ошибся?
Майлс, послушай. Послушай меня, Майлс. Я говорю тебе это потому, что люблю тебя. Ты делаешь ужасную ошибку.
– Я сам буду расплачиваться, Ханна.
Он встал – она подошла и неистово вцепилась в него обеими руками.
– Посмотри на меня, Майлс, – прошептала она. – Неужели ты не видишь, в каком я состоянии? Неужели не понимаешь, что скорей нас обоих не будет на свете, чем я тебя отпущу и останусь одна?
Это было ужасно. Паутина оказалась настолько прочной, что пришлось напрячь все силы. Наконец он высвободился – Ханна стала опускаться на пол. Затем вдруг потянулась к столику, и Майлс увидел нацеленный на него пистолет – он сиял у нее в руке холодным, смертельно-голубым светом. Рука сильно дрожала: должно быть, оружие так же напугало ее, как и его. Гротеск этой сцены был настолько очевиден, что с страх улетучился и сменился возмущением.
– Убери-ка эту штуку, – потребовал Майлс.
– Нет, – он едва расслышал ее ответ. – Пока скажешь, что передумал.
Он сделал шаг ей навстречу – она отпрянула столику, но пистолет по-прежнему смотрел на нег Словно ребенок, который боится, что у него отнимут игрушку. Тогда он остановился и с преувеличенным безразличием пожал плечами.
– Не делай из себя дуру, Ханна. На сцене надо представления устраивать, а не дома.
Она качала головой, медленно и отрешенно.
– Ты все еще не веришь мне, Майлс.
