Запугать Таню было непросто. Она была выносливой и сильной, ей не составило бы труда справиться с любым пьяным психом, забредшим сюда с улицы. А вдруг это вовсе не пьяница? Что если кто-то хочет ее гибели? У нее есть недруги. Они есть у всех удачливых людей, такова оборотная сторона успеха. Иные письма ее почитателей граничили с одержимостью. Возможно, это какой-то тайный обожатель, псих, как у той девушки, с которой она работала в Милане.
Не зная, что предпринять, Таня остановилась у затененного края центрального прохода между рядами.
Но на самом деле выбирать было не из чего. Она могла выйти через двери у задних рядов либо остаться в здании, вернуться той же дорогой и пройти сквозь лабиринт темных коридоров, что вели к костюмерным. Самое время вспомнить о том, кто она такая: ведущая балерина единственной масштабной постановки в театрах Вест-Энда с тех пор, как началась война, прима-балерина, а не какая-то там робкая хористочка. Она шагнула вперед, в красную плюшевую темноту, и обнаружила, что задние двери заперты на висячий замок.
Она не растерялась. Вернувшись на авансцену, вышла за кулисы, миновала их и продолжила путь, ориентируясь на свет нескольких фонарей, как оказалось оставленных включенными специально для нее. Они осветили ей дорогу назад, в здание.
Если существовал и другой, служебный выход, тот, что Стэн всегда закрывал перед уходом, Тане еще предстояло его отыскать. Она слышала, что за кулисы вел отдельный боковой вход, специально предназначенный для членов королевской семьи, но не знала, где он находится. Чем дальше она удалялась от сцены, тем холоднее становился воздух, и струйка пота между лопаток застыла, словно покрывшись инеем. Она уже не слышала ничьего голоса и начала сомневаться, не почудился ли он ей. Эта часть здания была подвальной, но прямо перед ней стоял грузовой лифт.
Кабина лифта находилась наверху, и, когда она его вызвала, ей послышались какие-то странные звуки в движении маховиков, словно по полу волокли мешок с песком.
Канатное колесо завращалось. Лифт заскрипел и начал опускаться.
Темнота театральных залов обычно не пугала Таню. Она провела в них полжизни, а байки о том, что после спектаклей по балконам первого яруса разгуливают привидения, были просто небылицами, сочиняемыми для повышения рейтинга театров. И все-таки сегодня ночью что-то было определенно не так. В желудке появилось отвратительное кислое ощущение, обычно возникавшее, когда она впервые демонстрировала публике свою новую работу.
