Следы опять вели в сторону от сосняков. После всего увиденного в лощине теперь и это поддавалось объяснению. Кулбатыру, наверно, до того худо, что он решил уже не прятаться, а добраться до какого-нибудь ближайшего аула — ему нужна людская помощь.
«А какой аул отсюда ближе всех?» — спросил себя Киикбай.
Если бы он знал какой. Но в том-то и беда, что в этих краях он почти ничего не знал.
Солнце пекло нещадно. Одежда давно прилипла к телу и пропиталась солью, которая, казалось, разъедает кожу. Губы до того спеклись, что стали шершавыми, в горле горело от сухости. Каждый шаг давался все с большим и большим трудом.
Неожиданно следы повернули на запад. До этого Кулбатыр все время держал направление на восток, к выходу из пустыни. Это немало удивило Киикбая. Но делать было нечего, повернул и он. Прошел шагов сто — и опять поворот на восток. Что за чертовщина? И лишь после того как с подобным Киикбаю пришлось встретиться несколько раз, он понял: да ведь Кулбатыр попросту теряет сознание! Так было там, перед лощиной, где конь кружил на одном месте, а потом петлял бог знает как, так было и теперь.
Кулбатыр изнемогал. Но изнемогал и Киикбай. Тело переставало подчиняться его воле. Вконец выдохшись, он добрел до бархана и сел спиной к солнцу. Снял бурдюк и сделал несколько глотков. Сок был по-прежнему сладок, но в нем появился привкус дрожжей, он начал бродить — жара делала свое дело. Однако Киикбаю было все равно. Не замечая, он сполз вниз, уперся в песок спиной и вытянул ноги. Повсюду, куда ни кинь взор, все те же однообразные барханы. Ни травинки, ни кустика вокруг.
Киикбай закрыл глаза и долго сидел, то впадая в забытье, то вновь приходя в себя. Лица его коснулся горячий ветер, будто чье-то огненное дыхание. Он открыл глаза и на мгновение замер от изумления. В струящемся над барханами мареве показалась конская голова. Но это длилось лишь секунду, в следующий момент голова исчезла, будто ее и не было. Парень вскочил на ноги и долго всматривался туда, где ему почудился конь, но так ничего и не увидел.
Он опять опустился на землю и предался томительной дреме. Сколько так продолжалось, Киикбай не знал, но когда усилием воли сбросил с себя почти поборовшую его усталость и поднял голову, опять заметил рыжего коня. Конь шел к нему, глядя на парня широко открытыми печальными глазами. Киикбай зажмурился, он боялся, что конь снова исчезнет, а разомкнув наконец веки, увидел, что конь не один, его ведет в поводу красивая девушка в белом приталенном платье с двумя длинными черными косами на груди.
