Он сел, нащупывая на тумбочке очки.
– Ты что, только пришла?
– Не смей меня допрашивать. Кстати, вот об этом я и говорю.
– Ты хочешь сказать, я ввел тебя в заблуждение относительно моей работы адвокатом?
– Ох, Айра, какой же ты идиот. Ты что, не понимаешь? Ты всегда играешь по правилам. Но у меня от правил между ног сухо. – Айра вздрогнул. Она гадко рассмеялась. – Женщине требуется возбуждение, страсть, крепкий член. Я свободная птица. А ты меня душишь.
– Душу тебя? Я тебя душу? Да я тебя едва вижу…
Пока он лепетал, она сунула ему саквояж:
– Подержи.
Она собрала с пола и комода раскиданные мятые вещи и запихала их в сумку. Толкнула Аиру в ванную, где продолжала собираться. Он держал в руках открытый саквояж и умолял:
– Я люблю тебя. Я хорошо с тобой обращаюсь. Мы все время занимаемся любовью. Я не понимаю, о чем ты. Где ты ночевала все это время? Вот что нужно обсудить.
Цыганка остановилась и посмотрела на него. Миниатюрная, смуглая, экзотической красоты женщина. Но теперь я видел, как напряглось ее лицо. Глаза метали молнии. Губы скривились – в ней клокотали страсти, не имеющие отношения к мужчине в голубой пижаме. Прав Бисмарк – Айре она не по зубам.
Она вздохнула:
– Может, дело и не в тебе, Айра. Может, у меня просто с хорошими парнями не получается. Не думай, что я жалею. Это был стоящий опыт.
Она забрала у него саквояж и щелкнула застежкой.
– «Опыт»? Но я люблю тебя! Это не просто «опыт»!
– Ох, Айра, вот про любовь не надо.
Цыганка пошла в гостиную, а он накинул халат и поплелся следом. Мы помчались за его шлепанцами – двумя большими языками они клацали по полу с оскорбительным сарказмом. У двери Цыганка сунула руку в саквояж.
– Они мне больше не понадобятся.
Айрины глаза еще не привыкли к тусклому свету, да и вообще Айра не атлет. Связка ключей полетела ему в лицо. Очки грохнулись на пол, а через секунду хлопнула дверь.
Перезвон колокольчиков на Цыганкиных сапожках – звук, повелевавший моими слюнными железами, – затих на лестнице. Вторая величайшая из женщин, какую я когда-либо знал, исчезла из моей жизни.
– Finis, – сказал Бисмарк. – Раньше она никогда не заходила так далеко.
Айра переменился в одночасье. Он был в отчаянии. В ужасе. Он ныл. На следующий день он принялся вести бесконечные отвратительные телефонные разговоры со своим кузеном Хови. Скоро Хови перестал снимать трубку, и Айре пришлось беседовать с автоответчиком покороче.
Он бродил по квартире чернее тучи. Я уверен: искал грязные трусики или потрепанный томик стихов, которыми Цыганка помечала территорию; найди он что-нибудь, метки оставались бы в силе. Появился бы предлог ей позвонить. Но в кои-то веки она проявила аккуратность.
