– Очень вкусно, – сказал Бисмарк. – За тебя, Псалтирь.
– Очень вкусно, Руфь, – сказала Элизабет.
– Постой, я не понял, – сказал Оливер. – Эти два твоих клиента уже породили пять трупов.
Я уже поздравлял себя с тем, что длительное половое воздержание окончательно лишило его такта, и тут заметил нечто ужасное: по полу медленно полз Т. Э. Лоуренс, бледный, почти желтый. Его прекрасно видно из-за стола и из-под стола. Каждые несколько шагов он приседал, оставляя зеленые бутоны блевотины.
Я закричал, чтобы он немедленно шел под скатерть. Он остановился и высокопарно изрек:
– Я любил тебя, и взял в руки волны людские, и звездами волю свою начертал в небесах.
И его опять вырвало. Барбаросса не выдержал:
– Этот гомик пытался совратить нимфу. Отвратительно. Я его окунул в борную кислоту. Имейте в виду, я не жалею.
– Оставь его, – сказал мне Бисмарк. – Они убьют вас обоих.
Но я пошел напрямик, и священные заповеди Блаттеллы вопили об осквернении в моем мозгу. Я схватил Лоуренса за усы и потащил под стол.
– Простите, – сказал я, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Я не мог просто оставить его там.
– Ты мог и должен был его оставить. Здесь он привлечет к нам внимание. Если еще не привлек, – проворчал Бисмарк.
Он прав. Если Лоуренс провальсирует из-под скатерти, Айра глянет на пол – и нам всем крышка. Зачем я это сделал? Леденящий страх шептал мне голосом Матфея: «Душа не больше ли пищи?» Оба идут на фиг – и Матфей, и Лоуренс.
– А когда они выходят – это как в кино? Начальник тюрьмы говорит: «Парни, на этот раз мы вас отпускаем. Но, если увидим поблизости ваши карамельные жопы, вам туго придется». Потом он вручает им билет на автобус и пачку «Кэмела». Кореша машут сквозь решетки и ржут: «Через месяц увидимся, Джеймс. Вазелин не забудь». – Оливер постукивал по полу громадным ботинком.
– Олли, мы за столом, – напомнила ему жена.
– Пошли, турки ждут Белого Бога, – сказал я. Лоуренс приосанился. Дальше просто: я подвел его прямо под ботинок, и Оливер раздавил Лоуренса, даже не заметив. Бравый солдат Лоуренс ушел от ответа, прилипнув к подошве Оливера.
Я уже не раскаивался. Никто не осудил меня за эту экзекуцию, никто не дал себе труда оторваться от еды.
– Где ты об этом прочел? Ну то есть – по какому каналу видел? – спросил Айра, закашлявшись. Кашель не дал ему договорить, и кто-то хлопнул его по спине.
Он хрипел, но еще дышал. Так просто Айра ни за что не умрет.
– Все нормально? – спросила Руфь. Какая дурацкая физиология. Если дышишь спиной, пища может заблокировать дыхательные пути, только если нарочно ее туда запихнуть.
