– Ой, ну не знаю, – ответила Руфь. – Если бы подарки посыпались на меня с неба, я бы не возражала.
Давай, Олли. Скажи ей, что ты о ней думаешь. Скажи, что она дешевая жидовка и купила подружке корейскую синтетику, а взамен ждет тайского шелка. Скажи ей: большое спасибо, но твоя стильно тоненькая женушка не носит грязь на нежной шее и не завязывает обноски под одиноким точеным подбородком.
Оливер покосился на жену и вздохнул:
– А что, «Танкерей» еще остался? Элизабет не двинулась, и он заковылял на кухню. Мой первый просчет: я не подумал, что Оливер возжаждет бесплатного первосортного джина.
Они переместились в столовую, и Руфь забегала с посудой. Я все ждал, когда же кто-нибудь побледнеет и вскочит при виде трупа Блаттеллы в соусе с тушеным мясом – Вознесение в квартире 3Б.
Ничего. Стол – воплощение земной несправедливости. Вырожденцы обжираются, а мы, соль земли, голодаем. Я сходил в спальню за Американской Женщиной и отволок ее по коридору к порогу столовой.
Бульк, чавк.
– Просто прекрасно, Руфь. Хм-м.
– Да-а, действительно. Дзинъ.
– О, ч-черт.
– Быстрее, подними стакан. Соли на пятно. Засыпь его полностью. Еще.
– Да не вина еще, алкаш. Соли!
Это был мой шанс. Я потащил Американскую Женщину через порог и под стол. Кружевная скатерть спускалась до пола – вычурная обстановочка борделя. Стол раздвинули, и ноги элегантно распределились по периметру нашей безопасности.
Я крикнул в сторону плинтуса, откуда немедленно выглянула голова Бисмарка.
– Я буду жертвенным бараном? – спросил он.
Диалог наверху продолжался.
– Фамильные ценности собирают грязь. Они затем и нужны.
– Они совсем не за этим нужны.
– Более безопасного ужина у тебя в жизни не случится, – ответил я.
Бисмарк промчался по полу и влетел прямо в панцирь бирюка. И отскочил – рефлексы Блаттеллы.
– Бисмарк, познакомься. Это Американская Женщина. – Бисмарк содрогнулся.
В отверстие выглянул Суфур. И тут же был катапультирован Барбароссой, который лез следом. Граждане безостановочно прибывали. Пришли все, кого я звал, даже личинки из пылесоса. Американская Женщина не могла уделить внимание сразу всем, так что Барбаросса, ворча и кряхтя, разломил ее пополам вдоль трещины от Айриного пальца. Теперь у нас было два стола, два пира: мы с друзьями ели за одним; сиротки Фэйри, Ксидент, Ноготь, Вошь-энд-Гой, Макдоналдс, Аквафреш и остальные добровольцы расположились за другим. Книжные калеки тоже явились.
Мы ели жадно, как Оливер. Будто враги по глупости объявили временное прекращение огня, дав нам шанс отдохнуть и перевооружиться посреди накала финальной битвы.
