Блаттеллы растут неравномерно. Мы линяем восемь раз и с каждой линькой вырастаем скачком. Личинки, которых мы зовем нимфами, или молодняком, пережили определенную линьку.
Утром я вернулся на арену игрищ юных особей, где обнаружил полный набор возрастов, по одному каждого размера. Некоторое время понаблюдав их в деле, я уже знал, кто из них поможет мне освободить кухню.
Я отобрал группу, в общих чертах с ними побеседовал. Что они знают о жизни вне плинтуса? У них даже имен нет.
Но они мгновенно поняли, чего я от них хочу. Седьмая нимфа сказала:
– А типа этот план – он нам зачем?
– Ага, и ты кто такой, вообще говоря? – спросила пятая.
Спокойно, сказал я себе. Скептицизм – нормальное явление. Жалобный щенячий скулеж – тоже.
– Еда заканчивается, – ответил я. – Надо что-то делать.
Они колебались.
– Ты по графику линяешь? – спросил я пятую нимфу.
– Ну, может, на пару недель отстаю. Ниче так. Я постучал усиками ей по спине.
– Что-то не верится. А вы, – обратился я к новорожденным, – в ее возрасте отстанете на несколько месяцев. У вас мировоззрение карликов.
– Кончай гнать, – сказала пятая тоненьким сопрано. – Выкладывай, что у тебя.
– Ну то есть не получится, – сказала седьмая. – Люди же не настолько идиоты.
Тут впервые заговорила четвертая:
– Добыть еду – это еще не все. Это план империалиста. Мы должны оказывать людям такое же уважение, какого от них ожидаем.
Айрино коварство передалось этому поколению. Возможно, его резкий голос проникал под плинтус.
– Голод – вот чего я от них ожидаю, – заявила новорожденная сестре.
– Вот поэтому мы все время воюем, – возразила четвертая. – Мы эгоистичны и недальновидны.
И тут я понял: пытаясь воздействовать на личинок словами, я тоже играю в человека. Чтобы получить, следует отдавать.
– Пошли, – сказал я. Они повиновались. Из-за основания батареи я вытащил излюбленное лакомство Блаттеллы – конфетку «М&М». – Это мое. Я ее принес со старой кухни. Предлагаю сделку: если вы согласны мне помочь, мы это сейчас съедим. Но нужны мне или все, или никто. Решайте.
Все решил запах «М&М». Мы окружили ее и принялись бурить, громко чавкая. Челюсти у меня больше всех, так что я первым добрался до ядра. Остальные появлялись вокруг меня в порядке убывания возраста. На одну чудовищную секунду я представил нас чучелами, головами трофеев на стене гостиной цвета «М&М». Я встрепенулся, когда последний кусочек оболочки сломался и личинки ввалились внутрь с криками «Вперед!».
