Призовите лучников, пусть готовят…
Песня внезапно смолкла, и Триджего ушёл из Амир-Натхова оврага, недоумевая, кто же эта женщина, которая без запинки подхватила цитату из «Любовной песни Хар Диала».
На следующее утро, когда он ехал к конторе, какая-то старуха бросила ему в коляску пакет. В пакете Триджего обнаружил половинку сломанного стеклянного браслета, кроваво-красный цветок дхака, щепотку бхусы, то есть соломенной трухи, и одиннадцать орешков кардамона. Пакет был своего рода письмом, но не бестактным и компрометирующим, а тонким и зашифрованным любовным посланием.
Я уже говорил, что Триджего слишком много знал о таких вещах. Англичанину не следует понимать язык предметных писем. Но Триджего разложил эти пустячки у себя на служебном столе и стал вникать в их смысл. Во всей Индии сломанный браслет означает вдову индуса, потому что после смерти мужа браслеты на запястьях положено разбивать. Триджего сразу сообразил, о чем говорит осколок браслета. Цветок дхака значит и «хочу», и «приди», и «напиши», и «опасность» — смотря по тому, что ещё вложено в пакет. Один орешек кардамона означает «ревность», но если в послании однородных предметов несколько, они теряют свой первоначальный смысл и просто указывают на время или, в сочетании с благовонными травами, творогом, шафраном, на место встречи. Таким образом, послание гласило: «Вдова… цветок дхака и бхуса… одиннадцать часов». Ключом к разгадке была бхуса. Триджего догадался — предметные письма невозможно понять, не обладая интуицией, — что бхуса должна привести ему на память кучу соломенной трухи, о которую он споткнулся в Амур-Натховом овраге, что пакет послала ему женщина за решётчатым окном и что она — вдова. Значит, послание гласило: «Вдова хочет, чтобы ты к одиннадцати часам пришёл в овраг, где бхуса».
Триджего бросил весь этот хлам в камин и рассмеялся. Он знал, что на Востоке мужчины не приходят на любовные свидания под окна в одиннадцать часов утра и что женщины там не уславливаются о встрече за неделю до срока. И когда наступила ночь и время стало близиться к одиннадцати, он пошёл в Амир-Натхов овраг, укрывшись накидкой, под которой мужчину не отличишь от женщины. Едва только гонги в городе возвестили одиннадцать, голосок за решёткой запел тот стих из «Любовной песни Хар Диала», в котором пантанская девушка молит Хар Диала вернуться. На местном языке песня эта действительно очень красива, но по-английски она недостаточно жалобна. Вот приблизительно как она звучит:
