Рикша-призрак | страница 59
— Боже мой, ведь мальчик почти слеп.
Гость отнёсся очень серьёзно к состоянию здоровья Чёрной овцы. Он распорядился под свою ответственность, чтобы мальчик был тотчас же взят из школы и не открывал книги до приезда матери.
— Она будет здесь через три недели, как тебе, без сомнения, уже известно, — сказал он. — А я сахиб Инверарити. Я ввёл тебя в этот скверный мир, мой юный друг, и, кажется, ты недурно воспользовался своим временем здесь. Теперь же ты не должен ничего решительно делать. Исполнишь ты это?
— Да, — ответил Понч равнодушно.
Он знал, что мама приедет. И ждал новых колотушек. Слава богу ещё, что папа не приедет. Тётя Роза говорила в последнее время, что его должен бить мужчина.
Три следующие за тем недели Чёрной овце не позволяли ничего делать. Он проводил время в своей старой детской, рассматривая свои старые игрушки и готовясь дать за них отчёт маме. Тётя Роза била его по рукам, даже когда он ломал простую деревянную ложку. Но этот грех был ещё маловажен, в сравнении с какими-то новыми разоблачениями, которые таила до поры до времени в своей душе тётя Роза.
— Когда приедет твоя мать, — говорила она мрачно, — и услышит, что я расскажу ей о тебе, она узнает, каков ты есть.
И она тщательно оберегала Юди от влияния брата, которое могло быть губительным для её детской души.
И мама приехала, впорхнула, нежная и возбуждённая. Так вот она какая, мама! Она совсем молодая, легкомысленно молодая, и такая прелестная, с нежно цветущими щеками, с горящими, как звезды, глазами и с таким голосом, который сразу привлекал детей в её объятия. Юди бросилась к ней, но Чёрная овца остановился в своём порыве. Может быть, и она подумает, что он хочет «выставиться»? Она не обняла бы его, если бы знала о всех его преступлениях. Могла ли она узнать своего любимца в Чёрной овце? Остались ли в нем его любовь и доверие к ней? Чёрная овца не знал этого. Тётя Роза удалилась и оставила маму на коленях между обоими детьми, смеющуюся и плачущую, в той самой зале, где бурно выражали своё детское отчаяние Понч и Юди пять лет назад.
— Ну что же, цыплятки, помните ли вы меня?
— Нет, — откровенно заявила Юди, — но я каждый вечер молилась, чтобы Бог помиловал папу и маму.
— Немного, — сказал Чёрная овца. — Но помню, что я писал тебе каждую неделю. И это было не для того, чтобы отличиться, а для того, чтобы чего-нибудь потом не вышло.
— Что не вышло бы потом? Что могло выйти потом, дорогой мой мальчик?