Вагина представляет собой некую маску желания, всегда являясь симптомом чего-то другого. Все эти подмены происходят именно в силу того, что субъект желания желает еще и признания этого желания со стороны символического партнера. То есть то пространство, которое занимает вагина в качестве объекта желания, способно менять свое содержание. Женское здесь может быть подменено социальным, например, желанием власти, денег, славы и т. д. Все эти субститутивные объекты выступают в роли содержания некоего места. Таким образом, всякий Дон Гуан мечтает не о женщине и не о вагине. Предел его вожделений – некое место, которое может быть занято чем угодно, только не тем, чего он желает на самом деле. Чего он желает на самом деле – неизвестно, потому что сама структура этого места подразумевает смену смыслов и означающих. Еще Фрейд в 11 лекции «Введения в психоанализ» разбирал типы переозначивания применительно к сновидениям. Явное по Фрейду – это сокращенный перевод скрытого. Иногда «…скрытые элементы вообще опускаются…»[39], то есть происходит редукция изначальных смыслов. Иногда скрытые, отозванные «…скрытые элементы <…> соединяются, сливаются в одно целое»[40]. Иногда «…наоборот, один скрытый элемент может участвовать в нескольких явных как бы в виде перекреста»[41]. В других случаях «…скрытый элемент замещается не собственной составной частью, а чем-то отдаленным, то есть намеком»[42]. Как видим, системы переозначивания в нашем сознании очень напоминают систему тропов, метафор. Только если в поэтической метафоре сравнивается «пизда со смертью», то в системах подсознательного переозначивания появляется «пизда» безо всякого упоминания «смерти». Подсознательный «…намек смещения <…> связан с замещаемым элементом самыми внешними и отдаленными отношениями и поэтому непонятен»[43]. То есть «мы говорим „партия“, а подразумеваем – Ленин», мы говорим «пизда», а подразумеваем «смерть», «любовь» или «Вселенная». Сложнейшие системы переозначивания, смены форм и содержаний – это принципиальное устройство таких центральных означающих, как вагина.
В конце концов предельным содержанием такого рода символа является Ничто. Желая кого-то, мы всегда желаем Ничто. То есть, по сути, мы желаем самого процесса подмены, переозначивания, сокрытия желаемого или желания признания желания. Если же мы вдруг определим объект «реального» желания, он тут же распадется на новый план содержания и новый план выражения, и начнется новый процесс переозначивания, сокрытия истинных смыслов, создания новых масок, за которыми будет скрываться это самое объектное Ничто.
