Мужчине необходимо занять «место» любимого, которое до него было «пустым». Эта пустота, дыра также может ассоциироваться с вагиной. Таким образом вагина символизирует собой любовь еще и потому, что ассоциируется с местом, которое необходимо мужчине, чтобы функционировать в качестве любимого, то есть ожить.
Большой Другой формируется в зависимости от символических рядов, в которых оказываются означающие и, в частности, вагина. Таким образом, влияние реальности на формирование «Я» весьма опосредовано, в большей степени оно зависит от смыслового символического окружения: «…идеал же формируется рядом случайностей, всецело зависимых от приключений означающего, случайностей, последовательность которых позволяет субъекту сохранить свою позицию… желанного»[37]. Основное содержание жизни человека – это процесс означивания и бесконечного перестраивания символических рядов. Вагина в этом процессе оказывается одним из означающих самого процесса желания, означающих, которые формализуют желание стать желаемым.
Человек редуцирует стремящееся к бесконечности количество желаемых объектов к образу некоего вожделенного тела и еще уже – к гениталиям этого тела. Вагинаже выступает объектом желания, субституирующим все многообразие вожделенного. Но, таким образом, вагина – это еще и инструмент отчуждения желаний.
Самый отчетливый образ подобного означающего – это барашек в ящике из «Маленького принца» Сент-Экзюпери. Маленький принц оказался удовлетво-реннымтолькотогда, когда герой-повествователь нарисовал ему вместо барашка просто ящик. И одержимый этим образом Маленький Принц принял его как знак всех своих желаний. Этот образ только на первый взгляд кажется незначимым. О подобном образе (рыжий лисий хвост вместо барашка в ящике) Бодрийяр писал, что он «абсурдный», «ничего не значащий», «абсолютно неправдоподобный», «бессмыслица», «пустое место, оставленное смыслом», «незначащее означающее», «нулевое означающее», «знак-пустышка», «прецессия пустоты», «завороженность пустотой», «полная ничтожность» и т. п.[38] В действительности, перед нами, конечно же, симбиоз мужского и женского, копулятивный символ, нечто, олицетворяющее все тайные желания мальчика. Это знак, предельно распахнутый навстречу новым смыслам, прагматически предельно наполненный ими. Это такое же центральное означающее, как вагина или фаллос. Это идеальное желаемое, погруженное в идеальное пространство, сосуд, место, которому ничто не мешает мгновенно заполняться смыслами.
