– Нет, имею! – загремел Натан, окончательно выйдя из себя. – Власти Техаса прислали меня сюда, чтобы защищать вас!
– Защищать меня! – пронзительно вскрикнула Элис, и глаза ее наполнились слезами. – Вы пока еще не сделали ничего, что хоть отдаленно напоминало бы защиту! Вы только и делаете, что угрожаете, изводите и пугаете меня!
Как ни зол был Натан, но ее последние слова поразили его. Он отступил назад, внимательно глядя на нее.
– Пугаю вас? Что я сделал такого, что могло вас напугать?
– Лучше скажите, чего вы не сделали! Вы кричите на меня, угрожаете мне, устраиваете мне допросы… Следите за мной… Вы свирепо смотрите на меня, вы осуждаете меня, вы… Да ладно, неважно…
Она нагнулась и подхватила с пола ребенка, который оглушительно орал, напуганный их громкими голосами.
– Смотрите, что вы наделали! – горестно прошептала Элис. По щекам у нее градом катились слезы. – Из-за вас Колин опять плачет!
Всхлипывая, она пронеслась мимо Натана в свою спальню и захлопнула дверь. Натан стоял как столб, недоумевая, почему такой простой вопрос вдруг вызвал такой тарарам. Потом молодой человек тихо чертыхнулся, повернулся на каблуках и поплелся в свое промозглое жилище – в полуразвалившийся сарай.
– Ну, успокойся, мой маленький, – уговаривала ребенка Элис, сидя в кресле-качалке и ласково поглаживая Колина по спинке. – Мама больше не позволит этому противному дядьке пугать тебя. Засыпай, а утром все будет хорошо.
Она улыбнулась своему сынишке – светловолосому голубоглазому мальчугану, который был так похож на своего отца. Досадуя на то, что сходство между Натаном Уэллесли и ее сыном просто бросалось в глаза, Элис поцеловала Колина и уложила его в кроватку. Приглушив свет лампы, стоявшей на тумбочке, Элис юркнула в свою постель, повернулась на бок и стала смотреть в окно на полную луну.
– Господи, ну пусть он уедет! – взмолилась женщина. Перед ее глазами возникло лицо Натана. Она не могла понять, как у столь отвратительного человека может быть такое красивое лицо. – Если бы той ночью он не прикинулся таким милым, то ничего бы, наверное, не случилось – жила бы ты тихо-мирно, – сказала она себе.
Но чем больше Элис думала о той ночи, тем сильнее трепетала… И вскоре все ее тело охватила сладостная дрожь. Женщина вспоминала руки Натана – такие сильные… Его поцелуи – такие страстные… Его голос – такой глубокий и волнующий… Неужели она действительно сожалеет, что замирала тогда в его объятиях? И что той сумасшедшей ночью обрела бесценное сокровище? Сожалеет о том, что у нее есть теперь ее прекрасный любимый малыш?
