– Это ты старая бесплодная карга. Ты ненавидишь девочку только потому, что я люблю ее. Для тебя ненависть – хлеб насущный. Неудивительно, что не можешь забеременеть. Да будь проклята такая мать!
Лена пронзительно закричала. Доски наверху заскрипели, шаги приближались к лестнице. Петра, охваченная страхом, спряталась за прилавок.
С пылающим от ярости лицом Лена ворвалась в комнату. За ней следовал Джованни, размахивая мешочком с монетами.
– Завтра же! – крикнул он. – Завтра же отдашь деньги этому своднику. Петра не вещь, которую можно продать или купить!
И тут Лена увидела Петру. Вот виновница всех ее несчастий – только она одна! Бешенство охватило ее. Лена бросилась на кухню и тут же вернулась, крепко сжимая в руке большой нож.
– Ааааа! – завопила она и кинулась на девочку. Остолбеневшая от ужаса, Петра не могла двинуться с места.
– Нет! – крикнул Джованни, вдруг разгадав намерение жены. Он крепко обхватил ее, но рука Лены стремительно опустилась, и нож вонзился в сердце Джованни.
Он пошатнулся, дернулся и осел на пол. Из его горла вырвались булькающие звуки, и из глубокой раны хлынула кровь.
Петра упала на колени рядом с ним.
– Нет, – застонала она. – Синьор Сакко… вставайте. – Девочка прижала руки к ране, пытаясь остановить кровь, но та заливала ее.
– Убийца… – безумным голосом протянула Лена. Подняв голову, Петра встретила ее взгляд, исполненный ненависти. – Ты убила его, ты убила моего Джованни! – Онемев от ужаса, девочка вскочила. – Убийца! Убийца! Она убила его, – не унималась Лена.
Не в силах вынести эту чудовищную картину, Петра, преследуемая криками Лены, выбежала из магазина.
Через час после убийства Джованни она украдкой вернулась к лавке. Вокруг собралась большая толпа, и все считали Петру убийцей. Скоро ее начнут искать карабинеры.
У девочки не было друзей, к которым она могла бы обратиться за помощью. Несколько месяцев назад тетя Гемма с детьми уехала на Север в поисках работы. Петра не решалась пойти даже в церковь, поскольку ее одежда была залита кровью.
Три дня она пряталась поблизости от порта в страхе, что ее найдут, и чувствовала себя глубоко несчастной и всеми покинутой. Ночи девочка проводила в самых мрачных закоулках и питалась отбросами, подобранными на рынке после его закрытия.
Безумный страх сменился безнадежной тоской. Во всем Неаполе только Джованни Сакко заботился о ней. Сейчас и его не стало. И ей некуда идти.
– Я Петра, камень, – повторяла она снова и снова, но слова больше не помогали.
