– Дело в том, что некоторые люди считают меня вредным элементом. Но я поднималась чаще, чем ты падал, Стефанино. – Ла Коломба крепко взяла его за руку. – Я скользкая, как угорь. Не так уж сложно спрятать несколько небольших камешков. Они станут вескими аргументами, даже если мне придется туго. Не тревожься за меня.
Витторио закрыл багажник, вернулся к ним и протянул руку Ла Коломбе.
Но она не взяла ее, а потянулась и поцеловала его в щеку.
– До свидания, Витторио. Хотя я не разделяю твои политические взгляды, но всегда молюсь, чтобы у тебя было все хорошо.
Он натянуто улыбнулся:
– И я желаю тебе того же… мама.
Ла Коломба и Стефано обменялись долгими взглядами.
– До свидания, Стефанино. – Она обхватила ладонями его голову. – До свидания, сынок.
– До свидания… мама, – ответил он и поцеловал ее в щеку. – Мы скоро встретимся. Обязательно.
– Надеюсь. А теперь поезжайте.
Стефано сбежал по ступеням и сел в машину. Витторио уже включил двигатель. Когда они въехали в аллею, Стефано обернулся. Ла Коломба стояла на ступенях, и даже в простой юбке и блузке выглядела как королева. Он не отрывал от нес взгляда, пока они не свернули.
Стефано чуть не плакал. Они еще встретятся. Он должен увидеть ее, ведь ему так много надо узнать. Как матери удалось подняться из самых низов? Он непременно попросит Ла Коломбу рассказать ему об отце.
Неаполь, 1886 год
Сегодня, как и каждое утро в этом году, четырнадцатилетняя Петра Манзи проснулась от кошмара, который преследовал ее по ночам. Новый день, впрочем, не обещал ей ничего хорошего.
– Святая Мария, матерь Божия, – начала она молиться, не поднимаясь с постели. – Спаси меня от этого ада.
Год назад Петра думала, что худшее уже позади. Она потеряла вес – мать, отец, сестры умерли от холеры, ее дом снесли, чтобы остановить распространение инфекции, друзей и соседей разметало по стране. Ничего и никого не осталось. Когда все уходит, уже нечего терять, говорили некоторые взрослые, желая утешить себя и других.
Но Петра поняла, что они ошибались. У нее еще оставались воля, сердце и душа… но Лена Сакко, похоже, собиралась отнять даже это.
Как обычно, Лена не заставила себя ждать. Едва Петра встала со своего тюфяка около кухонной плиты и пошла умываться ледяной водой, которую натаскала вечером из колодца, занавеску, отделяющую кухню от магазина, резко отдернули.
– Ленивая маленькая неряха, ты до сих пор не приготовила завтрак и не вымыла камин! – Между темными бровями Лены пролегли глубокие морщины. Ей еще не было и сорока, но, ожесточенная и обиженная на весь свет, она выглядела на десять лет старше.
