— Я и не собирался ничему учиться, — спокойно сказал Дрейк. — Я здесь мелкая сошка.
— Вы не похожи на человека, который занимается самоуничижением.
— Иногда мне это удается, — заверил ее Дрейк. — Говорили, что даже очень хорошо.
Констанс встала. Его глаза блеснули в лунном свете, и ей вдруг показалось, что обсуждать с таким человеком деловые вопросы ночью при свете луны — небезопасное занятие.
— Наверное, мне пора, — пробормотала Констанс.
— Ах да, я совсем забыл, что вам не следую слишком много общаться гостями, — съязви Дрейк.
— Да, отель мне не платит за то, чтобы я постигала азы дипломатического мастерства, — колко бросила она.
— У вас бывают выходные? — не обращая внимания на ее ершистость, спросил Сидней.
— Да, конечно, но все равно в это время я на другой стороне.
— Вы в штате отеля?
Он же все разузнал о ней, прежде чем предложить ей место переводчика. Зачем теперь все эти вопросы?
— Нет, я работаю по соглашению. Работу для меня находит одно агентство в Нью-Йорке.
— Вам нравится ваша работа?
— Очень, — твердо ответила Констанс.
— Вы отличный профессионал. От вас в восторге и Маккуин, и Ватанабе.
— Спасибо. — Констанс с беспокойством ощутила, что этот человек ее пристально изучает, оценивает.
— Они оба очаровательные, по-старому педантичные, вежливые люди, — сухо ответила она.
— Японцы считают, что вы говорите на их языке, как на родном.
— Когда мы жили в Токио, родители отправили меня в японскую школу. Поверьте, в таких условиях учишься очень быстро. И, разумеется, тот год, который я провела в Японии, преподавая английский, в этом отношении пошел мне на пользу.
— А вы бывали ребенком в Китае и во Франции?
Констанс улыбнулась, стараясь сохранять невозмутимость, хотя у нее до боли сжалось сердце от воспоминаний.
— Нет, только в Гонконге, — сказала она. — Тогда у меня была гувернантка-француженка, которой запретили говорить со мной по-английски.
— Заботливые родители, — заметил Дрейк.
— Очень, — подтвердила Констанс. — Очень. Констанс не осознавала в детстве, какие возможности ей были обеспечены родителями, пока не попала десятилетним ребенком с глубокой душевной травмой обратно в Австралию, в косный и враждебно настроенный мирок маленького провинциального городка. Ее тогда спасли добродушная соседка, которая отнеслась к ней ласково и без предубеждения, и очень хороший учитель иностранного языка в местной школе, который заметил в ней способности и помог не забыть языки.
— Завтра предстоит работа, поэтому мне пора, — сказала Констанс серьезно.
