— Не хотел бы я приехать туда, куда приедешь ты со своим пессимизмом...
— Да не пессимист я вовсе. Просто смотрю открытыми глазами. Жизнью вполне доволен такой, какая есть.
Будет другая жизнь — другой буду доволен. Не люблю только лишние трепыхания, лишние вмешательства в жизнь. Вижу и знаю: все это зря, все напрасно будет. Судьба все равно обманет, рано или поздно предаст, подведет, иначе она не может. Фатальная лажа — так жизнь устроена, так все происходит. Надеешься на одно — будет другое.
— Ну, удивил, обломок Обломова. Не пойму, кто ты: жертва системы или продукт развития собственного характера. Простенький у тебя подход: ничего не делай — не ошибешься, не надейся — не разочаруешься, ни во что не верь — ни во что не вляпаешься. А по мне, лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал, лучше искать Индию и найти Америку.
— На фиг мне эти Америки. И на фиг они тебе. Да, я человек ограниченный. И ты ограниченный. Каждый по-своему ограничен. А жизнь наших ограниченностей не уважает. Она их сжирает.
— Жизнь понять можно. А понятое — изменить.
— Не поймешь, не обольщайся, твоей маленькой ограниченной жизни на это не хватит. Ленин был не глупее тебя и хотел хорошего, хотел жизнь к лучшему изменить А что натворил, и какую подлянку ему жизнь устроила под конец и какую лажу потом... Как и нас наказала за весь бред этот...
— Но он же...
— Сталин, подлец, все переиначил?.. А почему? Потому что Маркс и Ленин все для подлецов подготовили, палачей вооружили. Были самоуверенны, не ведали, что творят. Благими намерениями дорога куда вымощена?.. То-то и оно. Помнишь свой сон про шахматы?
— Белые начинают и проигрывают, черные выигрывают и исчезают, на доске остаются серые?..
— Это вот и есть жизнь. Фатальная лажа. Абсурд.
— Белые когда-нибудь выиграют обязательно. Белые на своих ошибках учатся, — упорствовал я.
— А черные на победах белых, — иронизировал он.
— Так ты хочешь быть сереньким?..
Споры наши дополнялись обычно шахматными баталиями и заканчивались далеко заполночь с общим результатом, близким к ничейному.
Трудно с ним было: я знал, что он прав, его доводы были верны, в них содержалась правда и ничего кроме.
Вот именно — ничего кроме. А ничего кроме правды, считал я и сейчас думаю так же, — еще не вся правда.
Лишь половина. Или чуть больше. Или чуть меньше Вот бы узнать, на чьей стороне это «чуть» — контрольный пакет акций Истины — куда клонятся весы Бытия.
Знать не можешь — выбирай веру, рискуй обмануться. Или оставь вопрос просто вопросом...
