— Что... Что?..
— Мама умерла.
Когда вам сообщают такое, как быть в этот миг?..
Я этого никогда не знал и сейчас не знаю. Наверное, и не надо знать. По общему мнению, что-то полагается вроде почувствовать и сказать...
Или хотя бы только сказать.
Я стоял, тупо глядя Капелькину в лицо, оно расплывалось у меня перед глазами. Услышал, как кто-то вместо меня выдавливает ненужные слова.
— Мыта... Эмилия Ильинична... Хорошая у тебя мама-Жалко... Ну ты держись... Ничего... Это ведь когда-нибудь все равно...
Киса вдруг посмотрел на меня как тогда,по-котеночьи, и заикаясь, заговорил.
— Т-ты з-знаешь, у м-м-еня была с-с-сестра Соня С-с-старшая . Х-х-хорошая была... П-п-петь умела... Глаза т-т-тоже з-з-зеленые... Умерла в день, к-к-когда я родился, в т-т-тот с-с-самый день и ч-ч-час... И в т-т-тот же с-с-самый день п-п-папу... Рассст-т-треляли... Я ни его, ни с-с-сестры никогда не видел. М-м-мне мама это т-т-только в п-предпоследний день рассказала. У н-нее рак был...
— Кис, слушай... Ты один тут не сиди безвылазно. Я тоже сейчас один... Хочешь, у меня поживи.
— Зачем.
— Ну... Отвлечешься.
— Ну, отвлекусь. А дальше?
— А дальше... Наладим жизнь... Понемногу...
Он вобрал голову в плечи и выдохнул воздух, выдохнул куда-то в себя... еще и еще... Я не сразу понял, что это плач: бесслезные и почти беззвучные сухие рыдания. Вспомнил, что с самого детства ни разу не видел его плачущим, да и Мыша как-то сказала: мой Костик не плачет, он не умеет плакать.
И вот...
Приглашением он не воспользовался, но не возразил против моих каждодневных вечерних визитов с парой-тройкой бутылок пива.
Месяца четыре мы плотно общались. За сеансами пивотерапии, как водится на Руси и во всем прочем мире, каждый старался обратить другого в свое миропонимание и тем поддержать себя.
— Почему ты всегда как подмороженный, а? — раскачивал я его. — Как из холодильника вынутый.
— А ты всегда почему пузыришься, все время дымишься?.. Будто на сковородке, — подкалывал он в ответ. — Тебя кто поджаривает?
— Жизнь поджаривает. Жизнь — огонь, жар, горение, понимаешь? Жизнь и должна быть огнем...
— Да иди ты — должна. Не должна. Не люблю жару, от нее мозги плавятся.
— Зачем тебе они, мозги твои драгоценные, ты ведь ими не пользуешься. Студень у тебя, а не мозги.
— А у тебя яичница-глазунья, фыр-фыр и пшик.
— Не яичница, а самовар, если уж на то пошло. Есть в жизни чайники, есть кофейники и есть самовары, понял? Я самовар и этим горжусь.
— А куда поедешь, самовар, когда угли кончатся?
