— Делия Бранд, — поспешил представить молодой человек.
— Прошу простить меня, но я нахожу, что запоминать женские фамилии — пустая трата времени: они так часто меняются… Быть может, вы откроете мне, мисс Бранд, кто придумал это прозвище — «пума»? Давно пытаюсь узнать. С удовольствием послала бы тому человеку серебряную уздечку или бутылку хорошего вина. Вы не поверите, но оно последовало за мной в Нью-Йорк, в Палм-Бич и даже во Францию. Прозвище мне нравится. Вам известно, кто его автор?
— Да. — Делия чуть-чуть изменила наклон головы и произнесла тем же холодным тоном: — Это я.
— Неужели? Какая удача! Вы ездите верхом? Вам понадобится уздечка или, возможно, вы предпочтете вино?
— От вас — ни то, ни другое, — резко заявила девушка, вкладывая в свои слова все презрение, на какое была способна.
Затем, отвернувшись, она пересекла барьер и прошла во внутренний коридор, где столкнулась с одной из стенографисток. Войдя в открытую нараспашку четвертую дверь слева, Делия оказалась в просторном кабинете с двумя окнами, полками, заполненными книгами по юриспруденции, письменным столом и удобными креслами. Менее чем через две минуты здесь появился уже знакомый нам молодой мужчина. Остановившись посреди комнаты, он несколько секунд молча смотрел на девушку, потом, обогнув письменный стол, устроился в своем вращающемся кресле.
Некоторое время он сидел сжав губы, затем произнес с раздражением:
— Почему бы тебе не отправиться в Сан-Франциско или в Нью-Йорк, одной… работать или бороться за какую-нибудь идею? Пора заняться чем-нибудь серьезным… Ты всегда вела себя немного экстравагантно, а теперь совсем утратила чувство меры. С какой стати, черт возьми, ты ляпнула Уинн Коулс, что именно ты выдумала прозвище «пума»?!
— Какое это имеет значение? — сверкнула глазами Делия.
— Никакого. Однако если бы я сейчас встал на голову и процитировал Геттисбергское послание, ты была бы вправе спросить, зачем я это сделал. К чему вся эта демонстрация вражды и презрения к ней?
Что, сдали нервы? Это только подтверждает…
— У меня нет нервов. Во всяком случае, в том смысле, какой ты имеешь в виду… Хотя и мне не чуждо ничто человеческое. Ты знаешь. Я пришла повидаться с тобой и спросить… — Делия на секунду прижала ладонь ко лбу, затем опустила руку на колено. — Я пришла и увидела тебя веселым, смеющимся с этой смазливой вертихвосткой. Если бы я не взяла себя в руки и не сдержалась…
— Ха! — Диллон был готов взорваться. — Какие страсти! Неужели ревность? Или соображения высокой морали? В любом случае…
